Сумасшедший поднял голову. Над ним не было ничего. Ничего… ничего, тающее словно безнадежный крик и исчезающее в пустоте. А высоко над всем этим, за миллионы его собственных карликовых росточков от него, так далеко, что это невозможно себе представить, сияли холодные звезды, маленькие белые огоньки.
Безумец опустился на землю. Он сидел на самом краю лужайки перед озером, где земля была холодной и сырой. Его пальцы бездумно скребли землю. Слезы текли по его лицу, размазывая кровь на щеках. Мрачное отчаяние словно туман накрыло его. Мысли сумасшедшего стали смутными и беспокойными, их нарушали какие-то цветные пятна, едва понятные образы, неприятные ощущения, неясные предположения. Его голова раскачивалась то вперед, то назад, слезы, смешанные с кровью, стекали на землю. Сожаления и страстные желания наполняли его потрясенный мозг.
Безумец не мог больше верить в свои ум, силу и власть. Он не мог больше верить в неизбежность своего успеха, бесконечность своей свободы.
Из путаницы и отчаяния постепенно вырастала новая идея. Он продолжит, он выживет, но не потому, что он уверен в своем неминуемом триумфе. Он выживет потому, что это его роль, потому что именно ее ему нужно сыграть. Даже если поражение кажется очевидным, он пойдет до конца. Потому что ничего больше ему не остается.
Теперь он будет бороться еще упорнее. Его уверенность осталась непоколебимой. Лишь одно изменение произошло в нем, вызванное утратой чего-то внутри его «я». Он знал, что никогда больше ему не удастся испытать такое торжество, которое подымало его как на крыльях несколько часов назад. Никогда больше он не будет резвиться на ночной дороге.
Сумасшедший снова встал, чуть пошатываясь, пытаясь одновременно отдавать приказы своему телу и удерживать равновесие. Его мысли несколько прояснились, и он обрел способность думать о ближайшем будущем.
Ему еще нужно кое-что сделать. Сондгард-Чакс неясно маячил впереди. Но это будет не скоро, завтра или позже. Неотложная проблема — пережить ночь.
Он должен привести себя в порядок. И он должен вернуться в дом. И он должен замести все следы, возможно оставленные им и способные привести Сондгарда-Чакса прямо к его двери.
Безумец двинулся вперед. Он вошел в озеро полностью одетым так далеко, чтобы вода дошла ему до груди. Затем Эллингтон наклонился вперед и погрузил голову в холодную воду. Безумец тер лицо и руки, вытирал ладони об одежду, пытаясь смыть кровь. Наконец, весь дрожа, сумасшедший выбрался на берег.
Его одежда тяжело повисла на нем. Ботинки промокли насквозь. Но его лицо было спокойным, а мысли ясными. Безумец отправился домой.