— Что ты говоришь, Ленка в кои-то веки надела юбку?! — изумился Вадик. — Значит, был какой-то особенный повод.
— Вот именно! — кивнула Ирка. — Пошли дальше. В ванной под зеркалом лежит открытая косметичка, на полочке валяются флаконы и тюбики, и набор их таков, что лично мне сразу ясно: наша девушка вдохновенно рисовала себе парадное лицо.
— Нормальненько! — уяснив ситуацию и сделав правильный вывод, Вадик счел уместным обидеться. — И эта женщина упрекала в распущенности меня?! Я, по крайней мере, не скрываю своих естественных порывов! А сама какова? Ушла в заграничный загул тайно, как подводная лодка на спецзадание!
— Тайно не получилось, — заметила Ирка, могучим мысленным пинком отбрасывая в сторону запоздалое чувство вины, чтобы оно не путалось под ногами, мешая действовать. — Значит, так. Предлагаю подождать часов до десяти. Если до тех пор наша блудная субмарина не вынырнет, мы объявим ее в розыск. А пока сидим и ждем.
— А лучше — идем и завтракаем! — внес поправку приободрившийся Вадик.
— Мужчины! — закатив глаза, пожаловалась Ирка много повидавшему и ко всему безразличному потолку двухместного гостиничного номера.
— Пам, пам! — за окном настойчиво посигналила машина.
Гудок был точно такой же, как у нашего студийного автомобиля, прозванного за цвет и нрав «Красным Дьяволом». Я испугалась, что проспала работу, резко подскочила и, уже стукнув пятками о прикроватный коврик, сообразила, что я не дома — дома мне под ноги обязательно попался бы телевизионный пульт, мужние тапки или одна из тысяч Масянькиных игрушек.
Я открыла глаза, поморгала, с огорчением осознала, что путем поднятия век значительного улучшения видимости добиться не удалось, и включила лампу — она очень удобно располагалась на прикроватной тумбочке. Желто-розовый свет размыл царящий в помещении полумрак, позволив разглядеть интерьер типичного гостиничного номера «без претензий». Я вспомнила, где я — в Берлине, успокоилась и снова откинулась на подушку.
В щель между неплотно закрытыми шторами сочился серый утренний свет, по подоконнику занудно тюкал дождь. Предновогодняя погода в столице Германии не радовала.
— Слышь, Ир? — не поворачивая головы, позвала я подругу, с которой мы сняли номер на двоих. — А на Красной Поляне сейчас снежный покров метров десять, наверное! Мужики наши на лыжах катаются, Масяня на санках…
Я мечтательно вздохнула и представила себе все незамутненные прелести зимнего катания: захватывающий полет со склона, преждевременное расставание с санками, продолжающими движение по собственной траектории, чувствительное приземление с опорой на копчик, бодрящий удар по пятой точке, потерю варежек и ориентации в пространстве с приобретением взамен утраченного пары едких ссадин и кучи снега за пазухой…