Когда начинало светать, майор отправил несколько отрядов халхасцев на поиски рассеявшегося врага для оценки состояния джунгарского войска, после чего, отдав необходимые приказы по гарнизону, Лаврик собрал совещание. Для начала он доложил присутствовавшим офицерам и сержантам о проведённой им операции, отметив хитрость джунгар. Не преминул Илья Иванович отдать врагу должное, рассказав о храбрости и стойкости степняков.
— Я, как и все вы, не желал бы иметь джунгар во врагах, — говорил майор собравшимся в конце, когда все выступили с докладами. — С ханом Эрдени у нас нет непреодолимых противоречий. И я обещаю решить вопрос нормализации наших взаимоотношений. Ведь надо учитывать фактор маньчжуров и их будущий конфликт с Джунгарским ханством.
— Товарищ майор! — поднял руку Жданов, у которого ещё горели щёки после того, как ему пришлось объясняться по поводу появления верховного ламы Халхи на крепостной стене. — Но после ночной бойни будет сложно замириться, не так ли?
— У Эрдени-Батура сложное положение на западе — недавно он потерпел поражение от казахов, — после небольшой паузы стал говорить Лаврик. — Не думаю, что он пойдёт на усугубление конфликта на севере. Хотя договориться с ним будет трудно. Пока джунгары не сцепятся с маньчжурами… Я уверен, что справлюсь.
Собрание на этом закончилось, и люди быстро разошлись — у каждого было множество неотложных дел. Лаврик, однако, задержал Жданова, чтобы ещё раз поговорить о поступке ламы. После чего майор сообщил Владимиру о скором прибытии тушету-хана с небольшим отрядом.
— Кроме того, я отправлял гонцов к цецен- и дзасакту-ханам, а алтан-хан прибудет первым. Наверное, к вечеру…
— Хурал?[9] — спросил офицер.
— Он самый, Володя, — кивнул Илья Иванович. — Будем вырабатывать ответ джунгарскому хану.
Союзные халхасцы, после столкновения с частью джунгарского войска, оставленного для прикрытия штурма острога, по мнению ангарских офицеров, понесли тяжёлые потери. Но сами командиры степных отрядов так не считали, уверяя, что они были минимальны по сравнению с количеством убитых джунгар. Как бы то ни было, погибло двадцать семь всадников, тяжелораненых было почти два десятка, у многих были менее опасные повреждения. Лазарет Ургинской крепостицы был полон. Помощь оказывали и джунгарам, но только более-менее знатным воинам, на которых указывал пленник Орлус, их поместили в тепло и дали немного горячего питья. С остальными покончили халхасцы. Среди захваченных джунгар большинство составляли стрелки из кашгарских и бухарских фитильных ружей, которые успели сделать лишь один неслитный залп — они не входили в ополчение нойона, что прорвался к Урге, а были приданы этому войску самим ханом Джунгарии в усиление. Хан Эрдени-Батур слышал о том, что среди воинов северного князя Сокола, которому присягнул тушету-хан, много стрелков, а потому отправил в поход своих лучших воинов. Спустя сутки, когда ещё полыхали погребальные костры из тел погибших под Ургой воинов, вернулось большинство из отправленных за джунгарами отрядов. Командиры-халхасцы доложили о том, что неприятельское войско, разделившись на четыре части, пытается уйти восвояси, на юго-запад. Джунгары, захваченные разведчиками в полон, показали, что нойон Моюнчур ранен. Говорили, что он сильно ослаб и не выдержит долгого пути. Отделившимися от основного войска оказались ополчения вассалов нойона, изрядно потрёпанные под стенами Урги.