Неожиданно парни оглядываются, а потом расступаются. Из-за их спин выходит сухонький седой старичок в чёрном костюме и с чёрной тростью. На его руках много колец с драгоценными камнями, его туфли сверкают блеском чистой лакированной поверхности, и поверх облаченной в «водолазку» груди, на шее висит крупная золотая цепь. Но у старика улыбающиеся глаза. Весёлые и с задоринкой. От его взгляда мне становится легче. Я улыбаюсь старику, а он — мне.
Тут здоровые ребята вокруг стола перестают пялиться на меня. Они глядят друг на друга.
— Кто его впустил? — слышу я их возгласы.
— Как он сюда попал? — доносятся до меня их недоумевающие вопросы.
«Как, как? Через дверь, вот как», — думаю я, понимая, что ненароком заявился на какую-то закрытую встречу, и что сейчас меня начнут выпроваживать. И точно — двое бритоголовых направляются ко мне со словами:
— Послушай, браток. Тут сегодня закрыто, завтра будешь иг…, — они осекаются, видя, как старик жестом останавливает их. Они замолкают на полуслове и больше не двигаются с места.
Старик осматривает меня и по-прежнему улыбается.
— Что ты хотел, сынок? — спрашивает он.
Немного растерявшись от сложившейся обстановки, я всё же выдавливаю из себя:
— Я… я хотел продать кий.
— Кий? Интересно, интересно.
— Да, кий… — тут я прихожу в себя и уже в который раз произношу речь, призванную показать, какой же чудо-кий я принёс на продажу, какими же необыкновенными достоинствами он обладает, какой знаменитый мастер делал его, и так далее, и тому подобное. Кий действительно выполнен мастерски, но я всё же приукрашиваю мастерство его создателя, вдохновляясь тщетностью предыдущих попыток продажи и мыслью о том, что эта попытка наверняка ничем не отличится от прочих. Такая мысль делает меня равнодушным к результатам мой речи, мне просто хочется сказать всё, что я должен сказать, а затем со спокойной совестью и с мыслью — «не судьба», забрать кий и удалиться восвояси. Но мое вдохновение, похоже, подействовало на собравшихся. Я слышу:
— Ну-ка, ну-ка, покажи свой кий.
— Дай-ка, я посмотрю.
— Какое дерево? Из чего ручка? — меня засыпают вопросами, более существенными для продажи, чем все остальные, которые я слышал за время своего адлерского комивояжерства. Один бритоголовый здоровенный верзила долго рассматривает ручку кия, интересуется, крепкое ли дерево, а потом спрашивает:
— А если им по башке е…, не сломается?
Я растерянно смотрю на верзилу, а старик отвечает ему за меня:
— Это же кий, а не монтировка. Кием нормальные люди играют. В бильярд. Понимаешь меня, сынок?