Вечером в субботу
Только после этого усталый Руби смог вернуться домой, придти в себя после дня бесплодной охоты. Его «большая дичь», которая была так близко накануне, сегодня не появилась ни разу. Но что могли означать эти бесконечные допросы Освальда в здании полицейского управления? Только то, что задержанный говорил.
Нет, откладывать больше было нельзя. Завтра — последний день. Проникнуть в управление не составит труда. За два дня он так там примелькался, что никому не придет в голову остановить его. Оставалось обдумать другое: как планировать защиту на суде? Как представить присяжным свой акт непредумышленным убийством, совершенным в порыве благородного гнева? Избежать ареста и суда — на это надежды уже не оставалось.
В это время (примерно в 9.30) и раздался звонок Маленькой Линн. Взбешенный Руби обругал последними словами танцовщицу, посмевшую в такой день попросить причитавшуюся ей зарплату, и велел ждать в клубе. Потом вернулся к своим лихорадочным размышлениям.
Вряд ли он был один в этот момент. И вряд ли Сенатор, который (по его показаниям) вернулся лишь к 10.30, мог ему помочь. Для обдумывания дел судебных нужен был специалист. А уж кто мог быть вернее и изобретательнее, чем прожженный Том Ховард, его адвокат? И кто мог быть более заинтересован в том, чтобы его постоянный клиент превратился из владельца захудалого притона в убийцу с мировой славой, вынес бы и его вместе с собой под юпитеры и под золотой дождь громкого процесса? Судя по тому, как вовремя Том Ховард появился на следующий день у места драмы (за минуту!), он принимал участие в планировании.
Позднее Руби сознался, что идею сострадания к миссис Кеннеди и ее детям подсунул ему Том Ховард. Думается, и повод отправиться назавтра в город был изобретен им же. Вряд ли Руби мог додуматься до такого самостоятельно. Только опытный адвокат, знающий, как смягчать сердца присяжных, мог так быстро подхватить и развить потенциальные возможности, таившиеся в неожиданном звонке Маленькой Линн. Именно поэтому ей час спустя были даны инструкции как бы перенести свою просьбу о деньгах на завтра и позвонить утром. Почему деньги не были даны тут же? Почему не сказать механику гаража, из которого она звонила, чтобы ссудил ей не 5, а 25 долларов? Неважно, никто об этом не спросит. Главное выстроить сюжет — заботливый антрепренер спешит на помощь своей танцовщице, не имея ничего худого на уме.
После того, как сценарий был состряпан, начинается град последних звонков. В 10.44 — Ральфу Полю из квартиры сестры Евы. Ему же из «Карусели» — в 11.18, в 11.36 и в 11.47. Оттуда же он несколько раз пытался дозвониться своему приятелю Бреку Уоллу в Гальвестон. Любопытно, что именно в тот момент, когда Уолл добрался до Гальвестона из Далласа и Руби дозвонился ему, туда же прибыл вместе с двумя вооруженными приятелями и некто Дэвид Ферри — подручный босса ново-орлеанской мафии, имевший связи с Освальдом в Новом Орлеане за два месяца до этого. Наконец, в какой-то момент — пятнадцатиминутный разговор все с тем же Лоуренсом Мейерсом, все еще находящимся в Кабана-мотеле. Неизвестно, о чем они говорили, но Мейерс счел благоразумным покинуть Даллас на первую половину воскресенья и отправиться за 60 миль в городок Шерман поиграть в гольф.