Больше того: примерно час спустя, не получив на то никакого специального приказа, он мчится в Паркландскую больницу, куда был отвезен смертельно раненый Освальд. Там он заговаривает с матерью убитого, заходит вместе с ней освидетельствовать тело. Все это проделывается якобы под воздействием необъяснимого порыва.
Письменные доклады Дина о случившемся тоже изобилуют трудно объяснимыми противоречиями. Если собрать воедино все его изворачивания, картина складывается такая: он сказал радио- и тележурналистам сразу после выстрела, что видел Руби спускающимся по северному въезду, а лейтенанту Пирсу около 2.30 — что Руби назвал северный въезд местом своего входа в разговоре с ним, сержантом Дином. От своего заявления журналистам он отрекся, но что было делать с лейтенантом Пирсом, который помнил сказанные ему слова? Дину нужно было любой ценой доказать, что его разговор с Руби о месте входа действительно имел место. Но единственное время, когда это могло произойти — те десять-пятнадцать минут, что он был в камере Руби вместе с агентом Секретной службы Соррелсом. Соррелс с уверенностью заявлял, что при нем вопрос не был задан. Таким образом, становится ясно, что Дин распространял версию северного въезда еще до того, как он физически мог узнать о ней. То есть он знал заранее (от самого Руби, от Тома Ховарда или от кого-то другого), что такая версия будет распространяться. Следовательно, был в заговоре.
Правда, одно обстоятельство заслуживает внимания: во время суда показания Дина были самым мощным оружием обвинения, доказывавшего преднамеренность убийства, и, по мнению многих, привели к смертному приговору. Трудно представить, что он посмел бы так уверенно топить сообщника и не бояться, что тот в отчаянии выдаст его. С другой стороны, именно показания Дина о высказываниях Руби, сделанных до того, как задержанный был предупрежден о возможности использования их на суде против него, послужили защите зацепкой и позволили добиться пересмотра дела, назначенного судом в 1966 году. Похоже, Руби не держал зла на сержанта — из камеры смертника он послал Дину экземпляр Отчета комиссии Уоррена с дарственной надписью.
Есть и такая возможность: участие Дина в заговоре (если таковое имело место) не было известно Руби, сержант был связан с центральными фигурами самостоятельно. Учитывая то, что профессиональные убийцы имеют обычно запасные, подстраховочные варианты, его необъяснимая поездка в больницу вслед за раненым Освальдом приобретает зловещий оттенок. Так же, как и всплывшая позднее информация: в 1958 году Дина видели обедающим с главарем Далласской мафии, Джозефом Сивелло, как раз после того, как тот вернулся со съезда руководителей синдиката в Апалачине.