Утром Клавочка все приставала ко мне: во что лучше одеться, пойти ли в парикмахерскую или накрутить волосы дома? Мне было все равно. Я был поглощен предстоящей встречей с друзьями, давно хотелось посидеть с ними за семейным столом, поговорить, записать что-нибудь на магнитофон.
Если я не мог приготовить что-то съедобное, то уж никто не сможет натереть полы лучше меня,— я с удовольствием принялся за дело и так отполировал паркет, что он блестит получше новой мебели.
Сегодня бабушке разрешили заняться салатом,— больно смотреть на ее озабоченное, счастливое лицо.
И я искал себе работу, напрашивался женщинам в помощники, но теща решила, отправить меня в общежитие к ребятам:
— Оттуда вместе приедете.
Лучшего я и ожидать не мог.
— И я с тобой, Витя,— попросилась Клавочка. — Посмотрю, как у вас там в общежитии... Вот только сниму бигуди.
Ее голова бугрилась под платочком.
— Пожалуйста, идем, если хочешь,— ответил я жене.
— Нетучки уж, нетучки! —запротестовала теща. — Я таскай каштаны из огня, а вы их поедать будете?
— Какие каштаны? — удивилась Клавочка. — Где ты их взяла? К столу, что ли, готовишь?
Я не только не расхохотался, но даже не улыбнулся снисходительно. Клавочка не любит ходить в театр, считая, что там ее обманывают, превращают в дурочку: «Это ж надо! Человек умер на твоих глазах или его убили, а публика похлопает, он вскакивает на ноги, кланяется, веселый. Зачем так! Умер, так пускай и остается за кулисами. Не хочу, чтоб меня обманывали, и ты, Витя, меня в театр не зови. Я не дура какая-нибудь...»
Раньше такое ее рассуждспие меня забавляло, считал, что она меня просто поддразнивает, но когда понял, что все это на полном серьезе... Страшный суд!
Вот хоть бы взять, к примеру, наш разговор с ней о спектакле «Лиса и виноград». Растревожила меня эта вещь. Говорю жене: давай пешком пройдемся. Вечер такой хороший выдался, мягкий, и машины уже не донимали своим грохотом. Шел снег, но не такой, что раздражает, настроение портит, наоборот. Вьются вокруг белые мотыльки, так и хочется, как в детстве, закинуть голову и открыть рог, чтоб снежинки на язык попали...
Несмотря на позднее время, улицы были многолюдны, и никто никуда не спешил, некоторые родители по-вывозили в колясках своих детей, а одна пара вытащила своего младенца на санках, я даже подумал тогда, что снег щекочет малышу лицо. Пора бы и нам с Клавочкой такого... Увижу ребенка близко, так и заноет в груди. Я точно наказан за какие-то грехи, и пока не замолю их... Вот только не поиимаю, за что наказан.