— К чему притворяться? Ты прекрасно знаешь, что Хаббард отменил свое предложение.
Увидев, что Мона открыла рот от удивления, он спросил:
— Неужели ты ничего не знала?
— Не знала, — эхом повторила она. У нее пересохло во рту.
— Он тянул до последнего, пока не удостоверился, что я не успею получить финансовую поддержку у кого-то другого.
Мона знала, что эти двое не любят друг друга, по не могла поверить, что Рик мог быть таким беспощадным.
— О да, он сделал все, чтобы покончить со мной. Он хотел, чтобы моя компания перестала существовать.
— Конечно, он… — Мона махнула рукой.
— Можешь не защищать его. Я прижал его к стенке, и он во всем признался. Он открыто насмехался ладо мной. К сожалению, я вышел из себя и ударил его.
Мона вспомнила, что действительно видела у Рика синяк на подбородке. Несколько дней Рик был не в духе, но, когда она спросила, что случилось, Хаббард ответил, что ударился о косяк.
— Но, если дело обстоит именно так, каким образом фирма сумела выжить? — спросила Мона.
— Спасибо деду. Когда компании стал грозить крах, он продал часть ценных бумаг, обратил их в капитал и дал мне нужную сумму. Благодаря информационным сетям бизнес по обе стороны океана процветает.
— Я так за тебя рада! — искренне воскликнула она.
На смуглом лице Брета появилась саркастическая улыбка.
— Может, ты все-таки останешься со мной? После наследства, полученного от деда, я стал намного богаче Хаббарда. — Когда Мона, почувствовавшая странную нотку в его голосе, подняла глаза, Брет небрежно добавил: — Ты не ослышалась. Я действительно хочу, чтобы ты вернулась.
Сердце заколотилось как безумное. Мона затаила дыхание. Неужели он все еще любит ее?
И Брет ответил, как будто подслушал ее вопрос:
— Конечно, иллюзий у меня не осталось, но я не могу выкинуть тебя из головы. Ты все еще снишься мне… Если хочешь, можешь назвать это манией. К тому же мне хочется сравнять счет. Он купил тебя. Но теперь я могу заплатить больше.
Ошеломленная Мона сделала глубокий вдох и спросила:
— Ты серьезно?
— Серьезнее не бывает. Ты не любишь меня. Может быть, я вообще ни капельки тебе не нравлюсь, но однажды деньги и власть стали для тебя приворотным зельем. Теперь у меня есть и то и другое. Если ты порвешь с Хаббардом и вернешься ко мне, у меня хватит денег, чтобы купить тебе по бриллиантовому кольцу на каждый палец и обеспечить жизнь, о которой ты мечтаешь. Иными словами, дать тебе все, чего желает твоя душа.
Мона гневно кусала губы. Брет может дать то, чего желает ее душа, не истратив при этом ни гроша. Потому что душа Моны желает только его любви. Ирония судьбы заключается в том, что сам Брет об этом не догадывается.