Характером верблюд очень похож на лошадь: у него возникает сильная привязанность к хозяину, и он станет делать для хозяина то, чего никогда не сделает ни для кого другого. Мужчины укрощают молодых верблюдов — что весьма опасно — и приучают их нести седло и ходить в караване. С ними важно вести себя твердо: верблюд, почувствовав нерешительного наездника, сбросит его, а то и лягнет.
Наша семья, как и многие другие сомалийцы, вела патриархальную жизнь скотоводов. Нам приходилось ежедневно бороться за выживание, однако большие стада верблюдов, коров, овец и коз позволяли нам считаться людьми зажиточными — по меркам моей родины. В соответствии с традицией мои братья пасли верблюдов и крупный рогатый скот, а мы с сестрами — мелкий.
Как и все кочевники, мы постоянно находились в пути, задерживаясь на одном месте недели три-четыре, не больше. Эти постоянные передвижения были вызваны необходимостью ухаживать за скотом: нам приходилось искать новые пастбища и источники воды, а в засушливом сомалийском климате не так-то легко удовлетворить эти жизненные потребности.
Домом нам служила сплетенная из травы хижина. Ее можно было перевозить с места на место, и она выполняла роль шатра. Мы сооружали из веток каркас, мама плела из травы циновки, а мы укладывали их на согнутые жерди, и получался купол диаметром чуть меньше двух метров. Когда приходило время сниматься со стоянки, мы разбирали хижину и грузили связки жердей и циновок вместе с прочим скарбом на спины верблюдов. Эти животные невероятно сильны, на них ехали еще младенцы и малыши, а остальные шли рядом, направляя животных к следующей стоянке. Когда мы находили участок, где хватало воды и травы для выпаса, то снова разбивали лагерь.
Хижина служила убежищем для малышей, источником тени для всех в полуденное время и хранилищем свежего молока. По ночам старшие дети спали на одной циновке под открытым небом, прижавшись друг к другу. После захода солнца в пустыне холодно, а у нас не хватало одеял на каждого, да и одежда была скудной, вот и приходилось согревать друг друга собственным теплом. Отец спал чуть поодаль от всех — часовой и защитник семьи.
Утром мы поднимались с первыми лучами солнца. Прежде всего нужно было пойти к загонам, где мы держали коров и коз, и подоить их. Где бы мы ни оказались, мы обязательно срубали молодые деревца, чтобы соорудить загоны для скота и не дать ему разбрестись ночью. Телят и козлят держали в загонах отдельно от матерей, чтобы они не высасывали все молоко. Я должна была доить коров, но так, чтобы и телятам хватало. Часть свежего молока шла на приготовление сливочного масла. Когда я заканчивала дойку, в эту часть загона впускали покормиться телят.