— Заходим с этой стороны. Прием.
«По мне, так лучше наоборот, — подумал Маккензи. — Мне нужен Вэлдон, но, если не избавиться от Борджиа, в самый неподходящий момент он появится ниоткуда. Придется сначала заняться им».
— О’кей. Борджиа вошел в восточную дверь. Попробую его догнать. Встретимся внутри. Отбой.
Ари убрал рацию, перезарядил револьвер и пошел в ту сторону, где исчез его противник. Лунный свет не проникал внутрь храма, и там царила непроглядная темень. Карманного фонарика не было. Без света входить рискованно. Он развернулся и прихватил один из факелов, воткнутых в землю.
Осторожно продвигаясь вперед, Ари вошел в гробницу через узкий и низкий коридор. Надо соблюдать осторожность: с этим факелом он стал легкой мишенью. Но то же самое можно сказать о его противнике. Приблизив пламя к полу, он тут же разглядел капли крови на гладкой каменной поверхности.
Стиснув рукоять револьвера, двинулся дальше по темному коридору.
Вдруг в десятке шагов от него коридор слева направо пересекла тень. Ари машинально выстрелил, но промазал. Он ускорил шаг. Ответный выстрел заставил его остановиться, пуля просвистела в нескольких сантиметрах от его головы.
Вжавшись в стену, он изо всех сил швырнул факел в сторону противника. От удара о землю взметнулся сноп искр, осветивших часть коридора. Ари отчетливо различил Борджиа и его залитое кровью плечо.
Ари выпустил в него одну пулю, затем вторую. Для прицельного огня все-таки слишком темно. Противник выстрелил в свою очередь. Словно опьяненные опасностью, они бросились навстречу друг другу, лихорадочно расстреливая обоймы.
Острая боль обожгла левое предплечье Ари. Пуля задела руку, вырвав лоскут кожи.
Вскоре у обоих кончились патроны. Теперь их разделяло всего несколько шагов. Ари кинулся на врага, пытаясь прижать его к земле. Он решил, что тот намного старше и в рукопашной вряд ли окажется опасным противником. Но совсем забыл про трость.
Бросившись вперед, Ари в прыжке ощутил сильный удар в висок. Он потерял равновесие и покатился набок.
В нескольких шагах от него на земле догорал факел, отбрасывая на стены слабый оранжевый отсвет. И тут слегка оглушенный Маккензи увидел, как противник с трудом отвинчивает от трости набалдашник, вынимает флакон и смачивает ладонь правой руки, обтянутой кожаной перчаткой. Потом он выпустил трость из рук и с блаженной улыбкой на губах шагнул к Ари. В глазах его плескалось хорошо знакомое Маккензи безумие. Безумие человека, для которого убийство — спасительное, почти сексуальное наслаждение. И что-то жуткое было в том, как болталась его левая рука, словно засевшая в плече пуля не причиняла убийце ни малейшей боли.