Ари подошел к окну. Нечасто ему доводилось видеть эту квартиру в таком беспорядке. У отца был плохой период: к несчастью, такое случалось с ним все чаще и чаще. Скоро придется сообщить об этом персоналу, попросить получше присматривать за стариком.
— Скажи, папа, давно ты открывал окно? Здесь до того спертый воздух!
— Я называю это законной самообороной, — пояснил старик, усаживаясь в свое кресло.
— Хочешь, включу тебе телевизор? Пойду-ка я помою посуду.
— Нет, спасибо. Я больше себе не готовлю. Жрать дерьмо уже не модно.
Ари ласково погладил отца по голове и вышел в соседнюю комнату. Навещая отца, он мог хоть ненадолго забыть о собственном состоянии. Заботясь о старике, он невольно осознавал ничтожность собственных бед. Продолжалось это недолго, но такие минуты служили ему напоминанием, позволявшим не замыкаться в собственном горе.
Он перемыл сваленные в раковине приборы, прошелся губкой по пластиковой мебели, выкинул испорченные продукты, скопившиеся в холодильнике, затем вернулся в гостиную и уселся рядом с отцом. Это был устоявшийся ритуал, как и их прогулки. Но в последнее время, несмотря на летнее тепло, Джек больше не выражал желания пойти погулять.
— Как там твоя работа, Ари?
Аналитик не сумел скрыть удивления. Отец все реже бывал способен задавать осмысленные вопросы или поддерживать беседу.
— Я все еще на бюллетене, папа.
— Неужели? Ты — на бюллетене?
— Да. Ты же знаешь, я тебе уже сто раз говорил.
Старик поморщился, словно это сообщение его огорчило.
— А что с тобой? Ты не выглядишь больным.
— Ничего страшного.
Джек на мгновение замер с неуверенной гримасой на лице. Потом, нахмурившись, повернулся к сыну. Казалось, он играет какую-то роль.
— Ты думаешь, я впал в детство, Ари? Но ты ошибаешься, я безумный, а не слабоумный. Понимаешь разницу?
— Ты не безумный и не слабоумный, папа.
— Все дело в твоей продавщице книг, верно? Из-за нее ты больше не ходишь на работу? Как там зовут эту хорошенькую продавщицу?
— Да нет же, она тут ни при чем.
— Так как ее зовут? — настаивал старик.
— Лола.
— Вот видишь, все дело в ней.
— Папа.
Джек с довольной улыбкой устроился в кресле поудобнее.
— Ах, бедный мой Ари. Правда, это нелегко? А хуже всего то, что не заблуждаешься насчет вещей, от которых приходится отказываться. Как звать этого ведущего?
Старик указывал на темный экран телевизора.
— Там нет никакого ведущего, папа. Это твое отражение. Телевизор выключен.
— По-моему, ты чем-то обеспокоен, Ари.
— Пустяки. Мою квартиру перерыли… Мне кажется, это как-то связано с расследованием, которым я занимался несколько месяцев назад.