— Ну да. Алхимией, эзотерикой, мистицизмом и тому подобным…
— Нет, насколько мне известно. А почему вы спрашиваете?
— А до пенсии на какую компанию он работал?
— Ни на какую. У него была должность в докторской школе университета Пьера и Мари Кюри.
— Он преподавал?
— Немного. Думаю, он прежде всего был исследователем. Но, как я вам уже сказала, об этом мне мало что известно.
— Вам обо всем мало что известно.
— Пошел ты на хер! — вырвалось у нее.
Она тут же прикусила язык, сообразив, что только что оскорбила сотрудника правоохранительных органов, но ее глаза по-прежнему сверкали гневом и гордостью.
Ари не мог скрыть удивления, затем расхохотался. Молодая женщина начинала ему нравиться.
— Только не на службе.
Он поднял бокал с виски:
— Ваше здоровье!
Поколебавшись, Мари чокнулась с ним.
— А все-таки в какой службе вы работаете? — спросила она, отпив глоток.
— В госбезе.
Она усмехнулась:
— Вот оно что… Тогда понятно.
— Сожалею, если был с вами невежлив.
— Проехали…
— Оставьте мне свои координаты на случай, если у меня будут к вам другие вопросы.
— Что, легавый, используем служебное положение, чтобы брать у девушек телефоны?
— Хоть какая-то польза от этой работы…
Она улыбнулась и написала свой номер на краешке скатерти.
— А вы позвоните мне, если что-то узнаете о моем отце?
— Само собой.
— Ну-ну.
С недоверчивым видом Мари поставила на стол бокал с виски и нервно затушила сигарету.
— Постарайтесь в будущем не разыгрывать из себя сыщицу и не пытайтесь сами вести расследование… Вы не знаете, на кого можете нарваться.
— Например, на легавого.
— Поверьте, это далеко не самое худшее.
Она медленно кивнула:
— Вы так и не представились.
— Почему же. Представился, когда показал вам удостоверение.
— Я не успела прочитать.
— Ари Маккензи.
— Очень приятно.
Она допила виски и встала.
— Мне пора. Через час у меня кастинг. А мне еще надо подготовиться.
Ари поднялся следом за ней и протянул ей руку.
— О’кей. Ни пуха ни пера, — сказал он на прощание.
Она поблагодарила и быстро ушла. Маккензи смотрел, как она удаляется в своих джинсах с заниженной талией и в такой короткой черной майке, что видна нижняя часть спины.
Если она обернется…
Но она не обернулась.
Полагаю, я могу утверждать, что мое ремесло дает мне немалые преимущества в познании человеческой природы. Ведь я только и делаю, что выслушиваю себе подобных, взираю на них и переношу на пергамент обрывки их жизни, которые они диктуют, слепо доверяясь мне. Писарю не стыдятся поведать о своих страхах, надеждах, желаниях, а порой и о лжи.
Я давно наблюдаю людей и осмелюсь утверждать, что весьма хорошо их знаю. Мне ведомы их недостатки, достоинства, их сильные и слабые стороны. Бесспорно, интересными их делают их различия, но именно то, в чем все они схожи, со временем стало казаться мне особенно привлекательным.