— Две тысячи пятьдесят, — сказал он, — и больше никаких вопросов.
Лагг засмеялся. Он был искренне изумлен. Посетитель, как и прежде, оставался невозмутимо спокоен. Кэмпион ощущал, как он пытается проникнуть взглядом в тень, скрывающую их головы. Сам он не сдвинулся с места и крепко держал ружье.
И снова грязная рука скользнула за борт вымокшего плаща, гость вытащил другой пакет и положил его поверх первого. Молчание опять окрасилось в зловещие тона. Все развивалось очень медленно и, конечно, при совершенно фантастических обстоятельства.
— Курам на смех, — подытожил Лагг; на столе появился третий пакет, а за ним четвертый.
— Это предел, — наконец проговорил гость. — Возьмите или оставьте по вашему усмотрению.
— А если это сделка? — Лагг держался великолепно. Кэмпион от него такого не ожидал.
— Пусть забирает свою долю и катится.
— Куда?
— В Лондон. В ад. Куда угодно. Нас это не колышет.
Кэмпион в его состоянии не мог быстро соображать. Ему понадобилось несколько минут, чтобы понять — он имеет дело не с полицией, как он решил вначале. Человек, стоявший по другую сторону стола, лица которого он не видел, представлял новый элемент в запутанной и пугающей ситуации. Он представлял элемент, до последней минуты абсолютно неуловимый. В конце концов именно подобным образом должен материализоваться враг. Изувеченный мозг Кэмпиона ухватился за это открытие, и он попытался выстроить из скудных сведений какую-то схему.
Незнакомец относился к вполне определенному кругу. Это был убийца. Один из, к счастью, малочисленной армии наемников, которых в былые годы иносказательно именовали «солдатами удачи», человек, способный за хороший куш пойти на любую жестокость. Кэмпиона не удивило, что он успел так много выяснить. Он принял это как факт, без размышлений, как естественный вывод, основанный на прошлом и забытом им опыте. Он продолжал анализировать. Если этот человек таков, значит, у него есть хозяева, некая хорошо сколоченная организация, считающая нужным использовать профессионалов. Вопрос в том, что же это за организация. Она явно антиобщественна. Но насколько она серьезна? Опасна ли? Как велика? Имеет ли международное значение?
Ему пришло в голову старое выражение и он его отверг. Национальное значение? Вот это точно, что-то в подобном роде он уже слышал, а после это описывали в такой связи, что вместе взятое оно произвело на него огромное впечатление. От этого перехватило дыхание. Он вспомнил об этом, скорее эмоционально, чем осознанно. Он смутно ощутил новый подъем духа, и это его одновременно испугало и вдохновило. Все это случилось недавно, совсем недавно. Он опять разозлился, но к гневу примешалось что-то еще, неизведанная и поглощающая страсть. Да, именно она. Нечто более глубокое, чем порыв, более примитивное и тревожное, чем любовь к женщине. На мгновение он почувствовал это, снова пережив в полной мере, как бывало прежде, но не когда-то, а вчера — жгучее, яростное, бодрящее ощущение, поэтической и пробуждающей воображение бьющей струей сверхчеловеческой энергии и силы. Факты опять предстали перед ним, как бы минуя воспоминания. Он внезапно узнал нечто так же ясно и отчетливо, как если бы этому предшествовали долгие раздумья.