У ведёрка быстро закрылось дно, вмятина в боку. Остальных ребят не было слышно, все усердно работали. И вдруг Женя похолодел: вокруг ноги скользнуло что-то живое, холодное. Змея! Чёрная, большая, отвратительная, она вилась у ноги, во рту у неё дрыгала лапками лягушка.
— А-а-а!.. — дико заорал Женя.
На крик примчались испуганные ребята.
— Гадюка! — не своим голосом заорал и лопоухий.
Антоша схватил коряжину, замахнулся. Щербатый удержал его. Нагнулся, ловко и смело зажал змею рукой…
— Ногу подними, ты ж ей на хвост наступил!
Онемев от ужаса, Женя задрал ногу. Змея быстро-быстро извивалась в руке Щербатого, она бросила лягушку и шипела, высунув раздвоенный язык.
— Гадюка! — кричал лопоухий. — Бей!
— Не гадюка, а уж. Видишь, жёлтое на затылке, — спокойно объяснил Щербатый. — Они полезные, мышей ловят и не жалят. Хотите под рубаху посажу? — Он бесстрашно сунул змею за пазуху. — А ты напугался…
Женя был сражён. Расхрабрившись, попросил:
— Дай и мне подержать. Я думал — ядовитая…
— На! — Щербатый вытащил ужа. — После выпусти. Их у деревни сколько хочешь.
— Это что, ужи, — сказал лопоухий, когда отпущенный на волю уж исчез в папоротнике. — Здесь в овраге и гадюк хватает.
— Это что, гадюки! — пробасил мальчишка с совершенно белыми бровями и ресницами. — Сюда в овраг и медведь заходит.
— Ты его видел, медведя? — фыркнул Антоша.
— Не видел. Бабка малину собирала, наткнулась.
— И он её… съел? — вскрикнул Женя.
— Не! До сих пор живая… Бабка как завизжит, побежала, споткнулась, так на четвереньках до самой деревни и ползла.
— Это когда было-то? — захохотал Щербатый. — Бабка твоя старая?
— Старая.
— А с медведем когда столкнулась?
— Молодая.
— Значит, при царе ещё? Теперь медведь сюда не ходит: не дурак, у завода по малину лазать. В дальнем бору, может, и случится. А здесь — нет…
И тут вдруг над головами у ребят что-то ухнуло, выстрелило. Женя обмер. Что, если медведь? И охотник за ним, стреляет? А ребята мигом, забыв малину, вёдра, полезли по склону оврага наверх. Женя — за ними.
Нет, это был не охотник. Среди леса заросшая, наезженная, в сосновых корневищах, петляла дорога. По ней зигзагами… мчался красный мотоцикл! У седока смешно, точно он впопыхах забыл поставить на подножки, болтались длинные ноги — это был табунщик Василий.
Мотоцикл оглушительно выстрелил и смолк. В ту же секунду ребятишки были рядом, облепили его; жадно разглядывали мотор, блестящие цилиндры, маленький счётчик, руль.
— Вот незадача! — сказал Василий, не спрыгивая, просто ставя ноги на землю. — Бестию купил! Ход хорош, и тормоза, и зажигание. А заносит, будто коня с норовом. Ну-ка, пихайте дружно!