«Во всей истории шахмат не было такого феномена, – писал австрийский мастер Ганс Кмох в феврале 1958 года. – Ни Морфи, ни Капабланка, ни Решевский не знали в таком возрасте подобных успехов».
В пятнадцать лет вундеркинд становится международным гроссмейстером, в шестнадцать – претендентом на мировое первенство. И вновь в прессе знакомые уже ссылки на уникальный природный талант, сильную волю, отменное здоровье. Наконец, на тридцатом году его жизни – титул сильнейшего шахматиста планеты и всеобщее признание.
Но путь наверх был труден и противоречив. Да, в послужном списке триумфы на крупнейших турнирах современности, «сухие» победы в двух матчах претендентов – и долгий четырнадцатилетний путь от первой победы в чемпионате США до матча со Спасским в Рейкьявике. Едва ли не лучшие спортивные показатели за всю историю шахмат – и три неудачные попытки штурмовать шахматный Олимп. Железная логика мышления, высокий профессионализм – и алогичность жизненных поступков, конфликты с соперниками и организаторами турниров. А самоуничтожающие ультиматумы Международной шахматной федерации (ФИДЕ)? А добровольное затворничество, внезапный уход из мира шахмат? Он замолчал, но осталась «проблема Фишера».
Наконец, необъясним еще один феномен – его способность будоражить умы, уйдя в тень, и теперь, спустя два десятилетия. По сей день в сообщениях прессы, едва ли помнящей в деталях о спортивных и творческих достижениях американца, встречаются и пикантные подробности его личной жизни, и шокирующие откровения из более чем пространных интервью, и ссылки на странные пасы, не без помощи потусторонних сил парализовывавшие волю его соперников… Есть некая тайна, загадка, а может быть, и комплекс вины перед ним.
Как понять все это? Вместить мудрость опыта в несколько строк энциклопедического словаря, а то и в тире между двумя датами? И где гарантия достоверности первоисточника?
Эмануил Ласкер как-то заметил, что шахматный мир всегда выносит противоречивые и поспешные оценки тем явлениям, которые не в состоянии объяснить. А где нет точного знания, там домыслы и слухи. И, конечно, мифы. К моменту рождения нового чемпиона эта «фишериада» достигла своего апогея в мировом масштабе, основываясь, увы, все на том же принципе упрощенного мифотворчества.
Миф первый: крупный, но болезненный талант
При всех расхождениях в оценке Фишера большинство экспертов единодушны в одном: он импульсивен, легко возбудим, обладает неустойчивым характером. Страшась и не понимая жизни, он принимает опрометчивые решения, бумерангом бьющие по его же интересам. И даже незаурядные шахматные способности как-то меркнут перед его «подвигами» на поприще низвержения общепринятой морали – нетерпением к чужому мнению, пренебрежением интересами соперников, шокирующими, на грани приличия, поступками.