– Оставшихся было немного, иных и вовсе в первый же день монстры пожрали… Но город-то небольшой, все видно и слышно, так что быстро мы друг друга нашли… Ну а Васька Емелин, он же в ментуре работал, вот и добрались мы до ихнего арсенала. Автоматов там взяли, пистолетов, да и по домам посмотрели – у многих охотничьи ружья имеются. Вот и дали отпор супостатам, – тут он горделиво приосанился. – Хотя поначалу тяжело пришлось. Но ничего, сейчас у нас почти чисто, ну… не совсем. Но днем безопасно, честное слово.
Андрею очень хотелось спросить: «А ночью?», но он сдержался. Если хозяева захотят, то расскажут все, если нет – их дело.
Прошли автостанцию, выглядевшую так, словно она побывала под бомбежкой: разрушенное здание, искореженные остатки автобусов, громадные воронки в земле. Слева потянулся обширный парк, а над ним, на холме, открылся силуэт белоснежной пятикупольной церкви.
Когда среди обычных кленов и берез обнаружились знакомые «секвойи», Андрей вовсе не удивился.
– Гнусное место, – сказал, указывая на них, Степаныч. – В чем тут дело, понять не смогли, вроде бы и супостатов никаких нет, а один из наших, Леха со стекольного, едва там не сгинул.
Свернули в сторону, и парк исчез из виду.
А еще через десять минут оказались на небольшой площади, одну из сторон которой занимал трехэтажный дом с решетками на окнах первого этажа и российским триколором над подъездом.
– Ментура тут была, – сообщил Степаныч на тот случай, если гости неграмотные. – А теперь мы!
«Убежище» гороховецкие жители выбрали неплохо – подходы просматриваются; выломать решетки под силу разве только «горилле», но бесшумно она сделать это не сможет и станет легкой мишенью; двери тут куда крепче, чем в обычном доме; места внутри много и запас оружия под рукой.
На крыльце, под триколором, скучали двое часовых – добрый молодец в камуфляже и толстяк лет сорока.
– О, новенькие! – воскликнул молодец, округлив глаза.
– Старенькие! – осадил его Степаныч. – Они из самого Нижнего пришли, соображаешь?
Глаза округлились еще сильнее.
В здании было прохладно, пахло горячей гречневой кашей, и от этого запаха в животе у Андрея началось шевеление: нельзя сказать, что они голодали, но перебивались в основном консервами, а домашней, настоящей еды не видели с самой пятницы.
– Так, Петька, иди, доложи старшому, – велел Степаныч. – А мы в столовую, кормить гостей…
Под «столовую» укрывшиеся в здании гороховчане приспособили одно из помещений первого этажа, то, что находилось рядом с туалетами. Приволокли настоящую кухонную плиту, натаскали баллонов с газом, установили столы, а затем совершили набег на ближайшие продуктовые магазины.