– Прочь, прочь… – зашипел он, скребя когтями по асфальту. – Убирайся! Нет, нельзя!
– Гаси его, шеф! – заорал подбегавший Илья. – А то удерет, фраер гребаный!
Андрей сделал шаг, увернулся от удара длинной лапы и врезал прикладом по затылку желтоглазого. Тот без звука повалился на асфальт, мордой в одно из свежих пятен крови, натекшей из простреленного бедра.
Лилась та, кстати, не особенно обильно, а это значило, что бедренная артерия, если она у этого существа есть, не задета.
– Отлично! – запыхавшийся Илья перешел на шаг. – Связать теперь надо!
– Надо, – согласился Андрей. – Вот только чем?
В качестве веревок использовали бинты, которых было много в рюкзаке у Лизы. Скрутив «поклоннику» запястья за спиной и зафиксировав лодыжки, оттащили его на обочину и начали приводить в себя.
Пленника хорошенько встряхнули, и веки его поднялись, обнажив громадные желтые глаза. В них плеснула ярость пополам со страхом, на длинных руках напряглись мышцы, импровизированные путы затрещали, но выдержали.
– Вот этого делать не надо, – сказал Андрей, сунув «поклоннику» под подбородок ствол автомата.
– Не надо… не надо… – это прозвучало жалобно и даже жалко. – Отпустите меня…
– Сначала побазарим чуток, – вступил Илья. – Рамсы раскинем, стрелку раскидаем, ну а там решим, в расход тебя пускать, как баклана конченого, или, как честного мужика, на свободу с чистой совестью.
Пленник, судя по недоуменной морде, ничего не понял.
– Отвечай на наши вопросы, – перевел на русский язык Андрей. – И мы, может быть, тебя отпустим.
Он понимал, что лукавит, что вряд ли желтоглазый сумеет оправдаться так, что они вернут ему свободу. Но допрос есть допрос, тут свои правила, и вести его, опираясь на честность, не очень разумно.
– Да-а… – проскрипел пленник, крутя головой.
Лиза не выдержала его взгляда, отвернулась, Илья кровожадно ухмыльнулся и погладил ствол «Ремингтона».
– Как тебя зовут? – спросил Андрей.
Начинать надо с простого, немного со стороны, чтобы пленник успокоился, может быть, даже почувствовал доверие к тому, кто его допрашивает, а затем уже переходить к главному, к тому, ради чего все затеяно.
– Зовут? – не понял желтоглазый.
– Да. Имя твое как?
– Имя? – Пленник напрягся, лицо его перекосилось от мыслительного усилия. – Нет… раньше было, а теперь нету… нет имя…
– Хорошо, – сказал Андрей. – Ты идешь за нами от самого Нижнего?
Этот вопрос не вызвал сложностей, и желтоглазый ответил даже с охотой:
– Да, за вами… иду…
– Зачем? Чего ты хочешь?
Пленник напрягся вновь, но на этот раз по-иному – задрожал и принялся озираться, а бормотание его сделалось бессвязным: