– А ты постарела, Кошарочка, – заявила она с ехидством в голосе, – так себе выглядишь.
Марина улыбнулась.
– Я тоже рада тебя видеть, Яночка.
Женя смотрела на них во все глаза. Она не вмешивалась – было интересно, чем же кончится эта дуэль взглядов, столкновение двух примерно равных по характеру сил.
– И что ты здесь делаешь, позволь поинтересоваться? – Спросила Яна, глядя исподлобья и улыбаясь опасной, яркой улыбкой.
Марина растерялась. Посмотрела на Женю, и снова на Яну.
– В смысле… Она тебе не сказала?
– Что не сказала?
Яна была суть воплощенное ехидство и изящество. Вот только одну бровь не приподняла – не умела, видимо. Женя продолжала молчать.
– Мы приехали искать Лёку, – сказала наконец Марина, осознав, что помогать ей никто не будет, – ты давно её видела?
Яна расхохоталась. Она смеялась долго, раскатисто, с удовольствием.
– Ты серьезно? ВЫ приехали искать Лёку? Вдвоем?
– Да.
Марине надоел этот спектакль – она плечом отодвинула Яну, прошла в номер и присела на край кровати, не отказав себе в удовольствии положить ногу на ногу, обнажив кусочек бедра. Теперь они с Женей сидели, Яна же осталась стоять. Она переводила взгляд с одной на другую, и улыбка медленно сползала с её лица.
– Жень, она правду говорит?
Женька равнодушно кивнула.
– Ну и ну. Ну и… Ну и ну.
Яна ошарашено помотала головой, и, будто приняв какое-то решение, кивнула.
– Ладно. С тобой, – она махнула в сторону Марины, – я разговаривать не хочу и не буду. Жень, а с тобой мы можем продолжить внизу в ресторане или поехать к нам в гости. Серега будет рад.
– Хорошо, – согласилась Женя, слезая с подоконника, – выбираю в гости.
И под удивленным взглядом Марины они вышли из номера и закрыли за собой дверь.
Вот так-то, милая.
Вот так.
– Не понимаю я тебя, дорогая.
Яна повторила эту фразу уже трижды, а Женя всё так же не реагировала – сидела на табуретке, поджав ноги, и маленькими глоточками пила кофе. На смешных кухонных часах в виде избушки стрелки минутная и часовая сошлись на цифре «3», а электронные на микроволновке показывали «03-10». Кухня утопала в клубах дыма – так и не смогла себя приучить Янка разговаривать без сигарет, и без коньяка не обошлось – вот он, стоит на столе, бутылка Хеннеси, и бокалы рядом – один полупустой – Янкин, другой полный – Женькин.
– Нет, правда, зачем тебе это? Ведь она же недавно предлагала тебе руку и сердце, ты сама отказалась, а теперь едешь черт знает куда искать её. Не понимаю.
Окно открыто, и в него то и дело проникает ветер с финского – пресный, яркий, с запахом грозы и тумана. А кухня у Янки с Серегой огромная – на такой половина Жениной квартиры поместилась бы – с большим столом, вокруг которого стоит добрый десяток стульев, и с трехкамерным холодильником, и с двумя мисками для собачьего корма.