А Ксюха разозлилась еще сильнее – по ее щекам разлился нездоровый румянец, руки задрожали.
– Уходи отсюда, – велел Виталик, – хватит балаган устраивать!
– Ты говнюк, – отрезала она в ответ, – настоящий говнюк. Как ты мог так поступить?
– Перестань, Ксюш, – Женька вскочила на защиту любимого так, словно он был декабристом, а она его верной женой, – веди себя достойно.
– Пусть себя ведет достойно этот гондон! – Взвизгнула Ксюха. – Лживый ублюдок! И ты хороша. Отличная у нас с тобой вышла дружба, Женечка – увести чужого парня, это надо быть очень хорошей подругой.
– Он не… Он не твой парень!
– О да, конечно! Он не мой парень, он не трахал меня на этой самой кровати, и не обещал жениться. Разуй глаза, дура! Он врет тебе так же, как врал и мне!
Какой-то абсурд. Возмущенный Виталик с одной стороны – в голубых джинсах и белой футболке, агрессивная Ксюха с другой – в платье-разлетайке и кедах. А посередине – ничего не понимающая Женька, мотающая головой туда-сюда в тщетных попытках разобраться.
И вдруг до нее дошло. Она вспомнила, как начинались их отношения с Виталиком, вспомнила странные Ксюхины взгляды и ночные слезы, и все поняла.
– Ты что, встречался с нами обеими одновременно?
Виталик совсем озверел и принялся за руки выталкивать Ксюху из комнаты. И Женька поняла, что не ошиблась, и кинулась защищать подругу. Она вырвала ее из рук Виталика и оттолкнула к кровати.
– Виталь, это правда? – Спросила с надеждой.
– Я выбрал тебя, – крикнул он в ответ, – как бы ни было, я выбрал тебя!
Женька задрожала от омерзения. Значит, все то время, когда он ухаживал, говорил эти красивые слова… Он был с ней тоже. Какая гадость.
– Уходи, – велела она, – не хочу тебя видеть.
– Прекрасно! – По-видимому, терпение Виталика на этом кончилось. Он озверело глянул на Ксюху и вышел, захлопнув за собой дверь.
Женька повернулась, и то, что она увидела в Ксюхиных глазах, заставило ее отшатнуться: столько ненависти и боли сквозило в нем.
– Он всего лишь парень, – пробормотала она.
– Много ты понимаешь, – процедила в ответ Ксюха.
Женя усилием воли заставила себя вынырнуть из воспоминаний. Нельзя. Дальше вспоминать нельзя. Это даже хуже, чем… В общем, просто хуже. Нельзя.
– Черт с вами, – сказала она, вставая на ноги и отряхивая джинсы, – поехали на кладбище. Все равно, по-видимому, из прогулки ничего не выйдет.
Довольный Серега кивнул и пошел первым.
Ну и ладно. Ну и хорошо. Раз вы так хотите – пусть будет так. В любом случае это лучше, чем то, к чему вплотную подобралась память и от чего ее срочно надо защитить.