Обалдевший от такого ответа парламентер стоял с открытым ртом и молчал. Он ожидал чего угодно. Трехэтажного русского мата, удара в челюсть или даже выстрела в упор, но такого пафоса и вежливости… Но, надо отдать ему должное, он быстро пришел в себя. Немного потоптавшись, глядя на снайперскую винтовку, висящую на плече у одного из бойцов, он завел разговор об обмене оружия на продукты.
– Хорошо, – Чашников посмотрел на мотоцикл, – но нас интересует только горючее. Если оно у вас есть, оружие будем менять только на него. Хотя, может, и продуктов немного возьмем.
Обладатель рогатого «Харлея» согласно кивнул, откинул капюшон и, проведя пятерней по непослушной шевелюре, протянул майору сложенный вчетверо листок.
Вот жук! Майор пробежал глазами список.
– Колядко, налей Макс… Бешеному Максу чайку. Отдохните, – он повернулся к выездновскому посланцу, который уже не казался Чашникову таким уж безумным, – а я пока составлю список того, что нужно нам, и того, что мы можем предложить вам.
Бешеный Макс с подозрением покосился на протянутую ему кружку, и тогда дежурный кашевар Колядко налил чаю и себе.
Скворцов сидел, уставившись на кружку с давно остывшим супом. Есть не хотелось. Да какое там есть! До этого ли? Не мог он есть, не зная, сыты ли его Маша и Гоша. За эти месяцы Владимир Евгеньевич так прикипел к ним, что теперь у него было такое чувство, будто он потерял часть самого себя. Он, конечно, все понимал или, вернее, догадывался, зачем он понадобился на Урале, но ничего поделать с собой не мог. Была бы его воля – поехал бы с ребятами в эвакуацию под Тулу. Но кто его спрашивал? Он прекрасно понимал, если бы стал упираться, Чашников со товарищи, не говоря ни слова, спеленали бы его по рукам и ногам и в таком виде везли бы в БТРе. Пока колонна ехала в Подмосковье, он дважды был близок к тому, чтобы бежать. Но куда там, этот прикидывающийся дурачком Ступинцев был тут как тут.
Мертвую тишину нарушил скрип закрывающейся двери. Она неожиданно громко хлопнула, и Скворцов, вздрогнув, едва не выронил посудину с супом. Зараза! Как будто метрах в пяти отсюда. Противный скрип не смазанных петель снова взялся за свое. И опять – хлоп. Наверное, ветер гуляет в пустых квартирах. А раньше почему не скрипело? Или он просто не замечал? Забирающийся за воротник ветер больше не доносил никаких звуков. Академик взял лежащий на рюкзаке бинокль и навел его на окраины поселка, стоящего где-то в километре от их стоянки.
Уральцы специально выбрали для ночлега отдельно стоящее заброшенное здание. Кажется, это были какие-то авторемонтные мастерские. Он плохо в этом разбирался, но ржавеющие трактора и грузовики, приткнувшиеся у стены одноэтажного строения с полуобвалившейся крышей, и не предполагали иных выводов.