– А что означают три стрелы? – шёпотом спросил Малыш.
Фолко пожал плечами. За его спиной переступил с ноги на ногу Торин.
– Кто бы ни построил всё это, важно, что тут кто-то рылся, и притом совсем недавно – месяца полтора-два назад. Но вот был ли это тот «хозяин», следы которого мы ищем? – В голосе гнома прозвучало мучительное сомнение. – Как тут разберёшь?
Они молча двинулись дальше. Вскоре, сделав круг, они вернулись к пролому в крыше галереи, и Малыш собрался было лезть наверх; однако Фолко неожиданно предложил ещё раз сходить к двери. Смутное предчувствие, уже не раз правильно предвещавшее нечто важное в судьбе его самого и его друзей, вновь напомнило о себе. Что-то было в этой тёмной галерее, что-то очень важное, мимо чего они прошли, поглощённые поисками совершенно иного.
Малыш заворчал было, но Торин согласился с хоббитом, и вскоре они вновь стали перед несокрушимой дверью, преградившей путь к тайне Ортханка. Фолко медленно опустился на колени, пристально разглядывая рисунок. Дверь не имела никаких следов внешних или внутренних запоров: никаких скоб, замочных скважин и тому подобного. Она поворачивалась на неведомым образом врезанных в тело чёрного камня петлях, закрывалась плотно, без малейшей щели. Фолко осторожно попробовал всунуть остриё своего чудесного клинка между створкой и камнем – не вышло, зазора почти не было, да и кинжал, похоже, был здесь бессилен, он лежал в его ладони холодным равнодушным бруском. Спрятав его, Фолко вдруг прижался к холодной двери лбом и тотчас уловил какой-то смутный звук, исходивший изнутри. Он поспешно приложил ухо и едва не отпрыгнул прочь от ужаса – за дверью глухо звучал человеческий голос.
Видя его испуг, гномы схватились за оружие, но Фолко только толкнул их к двери, просипев одно слово: «Послушайте».
И они стали слушать. В первую секунду они едва сдержали крик, а в следующую уже втроём изо всех сил прижимались к двери, стараясь разобрать слова. Хоббит готов был с кулаками наброситься на энтов – проморгали, пни мохнатобородые! Враг пробрался-таки за несокрушимые стены – и что же теперь с ним делать?!
Слова доносились едва слышно, но ему всё же удавалось понять часть из них; произносивший их голос звучал мягко, вкрадчиво и от этого ещё более неразборчиво.
– От семи звёзд Тропой Соцветий… – дальше неясное бормотание, – вернись, как исполнишь завет… найди, во имя лиственного! – Опять несколько слившихся слов: – На заре возьми росу цветов нельбалы… девять саженей отмерь и вонзишь…
Они слушали ещё долго, но не могли ничего понять в этих смутных, сбивчивых отрывках. Голос то принимался вещать об отрядах каких-то местников, то о коре чёрного дерева Нур-Нур (ни хоббит, ни гномы сроду не слыхали ни об этих отрядах, ни об этом дереве), то о лебединых кораблях, что должны прибыть в какое-то место… Фолко обливался потом от усилий понять, что же происходит за дверью, и лишь ощутив, что у него ум заходит за разум, прекратил бесплодные попытки.