Пожалуй, впервые за десять лет своей бурной жизни бродячего воина Фолко во время схватки чувствовал лишь отвращение и ужас. Убить безумца – всё равно что убить ребёнка, шутки ради кинувшего в тебя камешком. Быть может, эти люди были закоренелыми злодеями, насильниками и убийцами. Но разве он, Фолко, имеет право судить их, обрекая на смерть и не давая возможности оправдаться?!
Они оставили по правую руку замерший воз невольников. Трупы громоздились чуть ли не вровень с верхней кромкой борта. Среди серых плащей кое-где мелькало одеяние тхеремских невольников, и, судя по всему, их, ещё живых, вытаскивали из повозки и разрывали на части голыми руками…
В конце концов, ещё дважды столкнувшись с бежавшими куда глаза глядят перьерукими, Фолко и его спутники оказались возле огненной стены. Пламя наступало, выбрасывая вперёд длинные, стелящиеся языки – словно небывалый ярко-рыжий с чёрными подпалинами зверь жадно лизал беззащитную землю, и она тотчас же вспыхивала, даже если на ней, казалось бы, совершенно нечему гореть.
Увы, дальше пройти они не смогли. Жар стоял такой, что не приблизиться и на сотню шагов. Пламя пело победную песнь – нескончаемую, глумливую… Оно наступало. Что будет, когда оно доберётся до леса?
– Надо уходить, Фолко! – воскликнул Торин. – Мы исполнили один наш долг! Теперь время подумать и о другом!
Фолко со сдавленным криком метнулся было вперёд – однако Маленький Гном ловко повис у него на плечах, мигом придавив к земле.
– Да опомнись же ты наконец! – рявкнул Строри в самое ухо хоббиту.
Гномам пришлось силой тащить Фолко прочь со смертного поля. Сперва Фолко молча пытался вырваться, затем внезапно обмяк, позволяя вести себя куда угодно. Торин тревожно глядел на друга: уж не повредился ли рассудком?
Фолко едва мог видеть что-либо вокруг себя. Глаза застилала чёрная пелена отчаяния. Эовин больше нет… в таком пламени ничто не уцелеет… она погибла… погибла из-за него…
Его второе зрение отказало сразу и напрочь, едва только повозка пересекла границы огненной дуги. Значило это всё, что угодно: девушка мертва, и пламя сейчас глодает её кости… или в огненной стене скрыто некое чародейство…
Ни харадримы, ни перьерукие не преследовали четвёрку, по горло занятые истреблением друг друга.
АВГУСТ, 13, ВЕЧЕР, БЛИЗ ВОСТОЧНОГО ОКОНЧАНИЯ ПЕПЕЛЬНЫХ ГОР
Давно остались позади истерлингские степи и голубые леса Прирунья. Перед Санделло лежал восточный Мордор – заброшенная, опустевшая земля. И без того скудная, она хоть и плохо, но кормила осевших на ней после падения Барад-Дура мордорских орков, сменивших меч воина на плуг пахаря или кельму строителя. Десять лет назад все здешние племена, вспомнив былое, дружно поднялись, встав под знамёна вождя Эарнила. С ним они шли от победы к победе, покорив Запад, дойдя до последней эльфийской крепости – где и нашли свою гибель. Выведенные Олмером из боя истерлинги наслаждались плодами долгожданной победы в каменных городах Арнора, а орки… орки двинулись за своим вождём на решающий приступ и оказались в самом сердце чудовищного взрыва, когда Серые Гавани погибли вместе с торжествующими победителями.