И ещё много иных слов произнёс сын Боромира, гневных и неразумных, обвиняя Великого короля в захвате власти. Молча внимал ему Арагорн.
– Почему погиб мой отец – погиб от руки жалких орков, в то время как все остальные живёхоньки? И почему ты не оказал ему помощь, когда он звал тебя? Ведомо мне, ты хотел его смерти! Потому что по древнему праву должен был он, отец мой, Боромир, сын Дэнетора, править Минас-Тиритом, а не ты, посаженный на престол этим бродягой в серых лохмотьях!
Сильно разгневался правитель Арагорн, но владычица Арвен взглядом всякий раз сдерживала его. И, не став возражать гостю, так молвил король Элессар:
– Скорбь помутила твой разум, юноша. Боромир был доблестным воином и погиб тоже доблестно. Да падёт на меня проклятие Валаров, если хоть словом или даже мыслью оскорблю я его память! Приходи ко мне снова через семь дней, когда рассудок твой возобладает над чувствами.
– Ага! – воскликнул гость, так и не назвавший королю своего имени. – Ты боишься спорить со мной! Значит, всё, что я говорил, – правда! Ты боишься осквернить уста ложью здесь, в священном зале Гондора!
– Нет, воистину горе слишком сказалось на тебе, – покачал головой правитель Арагорн. – Завтра ты устыдишься сказанного, я не сомневаюсь. Ты противоречишь сам себе. Если я такой ужасный лиходей, каким ты изобразил, едва ли для меня что-то значила бы святость какого-то там зала. Я не спорю с тобой не потому, что мне нечего сказать, но потому, что слушать ты сейчас всё равно ничего не будешь. Ты пришёл сюда бросить мне в лицо гневные слова, ты пришёл в надежде, что я отвечу тебе гневом, – но ты ошибся. Можешь уйти невозбранно, а через семь дней, как я и сказал, – возвращайся! Я очень хотел бы помочь тебе…
– Скорее я бы принял помощь Саурона! – последовал гордый ответ.
И юноша ушёл, а три дня спустя вызвал Великого Короля на поединок.
«Боромир, сын Боромира, сына Дэнетора, законный Наместник Гондора, – гласил свиток, доставленный Великому королю, – вызывает на бой до потери жизни Арагорна, сына Арахорна, именующего себя королём Арнора и Гондора».
И много бранных слов было присовокуплено к этому письму…
Никто не ведает, что говорила царственному супругу Арвен, но Великий король принял вызов.
Говорят, что на широком дворе цитадели сошлись они, и ничьи глаза не видели их поединка. Но Мудрым ведомо другое: прежде чем закрылись ворота, поднял молодой Боромир меч высоко над головой, гордо вопрошая Арагорна: ведом ли ему этот клинок?
Одного взгляда хватило властителю Элессару, чтобы узнать оружие. Знаменитый меч Эола Тёмного Эльфа, невесть как оказавшийся в руках молодого и неукротимого воина. Пожалуй, силой своей он превосходил даже Ардарил короля… Но не стал Арагорн уклоняться от схватки или требовать замены оружия на равное, хотя и имел с собой простой, ничем не примечательный клинок.