Фолко кивнул. Его мысли уже занимало другое: они оказались на дальнем Юге. Не удастся ли отсюда магией эльфийского перстня дотянуться до источника неведомого пламени?
Эовин, устав распекать гномов, тихонько устроилась возле огня, не сводя с хоббита внимательного взгляда.
Сосредоточившись, Фолко смотрел на дивный камень. Мысли послушно уходили; мотылёк в перстне оживал, готовясь вырваться на свободу…
Но только хоббит поднял взгляд – как в зрачки ударил обжигающий поток яростного пламени. Фолко едва не закричал от боли – чувство было такое, словно он смотрит на солнце широко раскрытыми глазами, смотрит – не в силах зажмуриться…
Вмешалась его собственная воля: это ведь не солнце, сказал он сам себе, превозмогая боль. Ты должен бороться и выстоять. Иначе… Может, всё окажется ещё хуже, чем с Олмером.
Огонь был близок. Фолко ощущал его полыхающее сердце, что билось мерными тяжёлыми ударами. Билось на земле…
Да, да, на земле – потому что сквозь пелену невольных слёз Фолко видел неясные очертания каких-то гор, холмов, долин; лишённые цвета, они казались песчано-серыми в яростном белом огне. Не морок, не обманный мираж – а настоящая, грубая земная твердь.
Огонь жёг, казалось, самую его душу, навсегда, намертво вплавляясь в нее. Боль в обожжённых глазах становилась всё сильнее, всё труднее и труднее было терпеть её – а вдобавок вдруг заныл старый ожог на левой руке, – ожог, оставленный на память тёмным Кольцом Олмера. Боль в руке заставила хоббита вернуться назад, в обыденный мир, где над головой сверкали яркие южные звёзды, где вокруг расстилалась ночь и, точно соревнуясь друг с другом, неумолчно орали местные кузнечики.
Фолко окончательно пришёл в себя, кто-то изо всех сил тряс его за плечи.
– А… Эовин, оставь! – выдавил Фолко. – Я в порядке!..
– Да он же бледен как смерть! – выкрикнула девушка куда-то себе за спину, обращаясь, очевидно, к гномам.
– Да ничего, ничего, оклемается! – пробасил Торин. – Это он специально…
– Хлебнуть ему вот этого дай, – раздался голос Малыша, и возле губ Фолко оказалось горлышко фляги.
Хоббит хлебнул – терпкое, ароматное вино, одному Малышу ведомыми путями добытое в Умбаре и, похоже, гондорское довоенной закладки. Что теперь на месте тех виноградников, лучше и не вспоминать…
Фолко сел, протёр слезящиеся глаза. Боль в руке постепенно стихла, и это было самым весомым доказательством того, что всё привидившееся ему – не горячечный бред.
Сидя рядом на корточках, гномы пристально взирали на хоббита.
– Ты… что-то… видел? – запинаясь, выговорил Торин.
– Видел, – вздохнул Фолко – глаза слезились немилосердно, всё казалось туманным и нерезким. – Видел и… похоже… знаю, где искать этот огонь.