На северо-западе, за нешироким Ирландским морем, – Ирландия, католическое население которой всегда принимало сторону претендентов-католиков. Да и Славная революция окончательно победила на Зеленом острове на два года позже, чем в Лондоне – лишь в 1690 году, когда ирландская армия во главе с Иаковым Стюартом была разбита при Бойне…
И сам город Бристоль традиционно поддерживал Стюартов. Во время гражданской войны в Англии город до конца оставался на стороне короля Карла I Стюарта. Большинство окрестных землевладельцев принадлежало к партии тори. А приверженцы этой партии давно уже раскаялись, что некогда объединились с вигами и устроили Славную революцию – при ганноверской династии виги постоянно находились у власти, тори – постоянно в оппозиции, и нетрудно догадаться, члены какой партии получали чины, награды, высшие государственные должности… Да и госаппарат на местах формировался не из оппозиции. Короче говоря, землевладельцы-тори весьма сочувствовали делу Молодого Претендента и восставших якобитов.
Возможно, если бы доктор Ливси был бристольским джентри, он и сам бы принадлежал к партии тори и симпатизировал бы якобитам…
Да только он не местный. Он приехал в те края совсем недавно. Скорее всего, через месяц или два после битвы при Фонтенуа… Незадолго до высадки принца Чарли.
Вот как доктор Ливси впервые появляется на страницах мемуара Хокинса: «…В общую комнату проводил его я и помню, как этот изящный, щегольски одетый доктор в белоснежном парике, черноглазый, учтивый, поразил меня своим несходством с деревенскими увальнями, посещавшими наш трактир».
Удивление Хокинса понятно: человек с манерами и внешностью дворянина – и вдруг исполняет малопочетную среди дворянства должность «клистирной трубки».
А мы удивимся другому – удивлению Хокинса. Почему доктор поразил Хокинса при этой встрече? Если бы Ливси хотя бы несколько лет трудился медиком в тех местах, Джим уже привык бы к его внешности и манерам, а заодно и к белоснежному парику… Хокинс впервые видит Ливси, вот и поражается.
Джим, несмотря на его юный возраст, можно сказать старожил – лет пятнадцать, как минимум, безвыездно прожил в тех местах. Даже если в «Адмирале Бенбоу» никто никогда ничем не болел, в деревушке юный Хокинс наверняка имел бы оказию повстречаться с Ливси – если бы доктор прожил в тех местах более-менее длительный срок.
Но доктор поселился там совсем недавно… Хокинс видит его впервые, оттого и поражается парику и т. д.
Однако мог ли чужак и приезжий стать мировым судьей?
Мог. Если прибыл на постоянное жительство – вполне мог. Для мировых судей существовало три ценза. Во-первых, возрастной – претендовать на должность могли люди старше двадцати одного года. Ливси, надо полагать, этому критерию соответствовал. Во-вторых, имущественный, – претендент должен был владеть недвижимостью, приносящей доход не менее ста фунтов в год (время приобретения недвижимости и срок владения ею не регламентировались). Раз Ливси судья, такая недвижимость у него имелась. В-третьих, территориальный ценз, – претендент должен был жить в той местности, где намеревался осуществлять судейские функции, либо на расстоянии не более пятнадцати миль от нее.