Журналистка проигнорировала подтекст.
— Госпожа Карр, — продолжала она, — или, быть может, вы предпочитаете, чтобы я называла вас госпожа Доминичи — по фамилии вашего первого мужа? Или госпожа Пертиначе, по вашей девичьей фамилии…
Нэнси улыбнулась.
— Очевидно, единственное, что вас смущает, — выбор? Решайте сами.
— Вы росли в доме Фрэнка Лателлы, — бесстрастно констатировала журналистка, — главы «Коза ностры». Ваш первый муж, Хосе Висенте Доминичи, использовал спортивный клуб для прикрытия своей сомнительной деятельности. Кое-кто утверждает, адвокат Карр, что вы являетесь членом Комиссии Мафии — специфического совета, координирующего деятельность «Коза ностры». Видимо, устремившись к креслу губернатора, вы собираетесь плотно прикрыть дверь в кладовку с грязным бельем? Вы уверены, что эту дверь никто не захочет открыть?
«Ей нужна сенсация, она объявила войну и жаждет моей крови», — решила Нэнси.
— Вам же, мисс Гудмен, по сей день удается прятать свое грязное белье, — нанесла она ответный удар, — а между тем, ваша кладовка забита им до отказа.
Журналистка густо покраснела и отвела удар, задав точно выверенный, а потому банальный вопрос.
— Вы угрожаете?
— Я лишь отвечаю на ваши вопросы, дорогая моя.
Кажется, все становилось на свои места, ходы этой ретивой дамы Нэнси предугадала.
— Вы по-прежнему утверждаете, что мафии не существует? — снова пошла в атаку журналистка.
— Не имею ни малейшего намерения отрицать существование мафии. Я росла, как вы правильно сказали, в семье Фрэнка Лателлы, — это общеизвестный факт, было бы нелепо оспаривать это. Но разве это преступление? Коррупция, наводняющая город, взятки, которые берут государственные служащие, подкуп полицейских — вот это преступления. Преступления — наркобизнес, рэкет и проституция. Но что преступного вы видите в том, что человек, приехавший с итальянского острова, становится кем-то в такой большой стране, как Америка?
До сих пор Нэнси удавалось направлять беседу в нужное ей русло, но безошибочный инстинкт подсказывал, что рано трубить победу. Пресса уже муссировала предположение о ее связи с мафией, это делалось и в отношении других политических деятелей и людей искусства. Она столкнулась с этим во время избирательной кампании, когда она была депутатом от Куинс. У Нэнси было достаточно здравого смысла, чтобы не отрицать широко известные факты своей биографии. Но никто и никогда не смог бы представить доказательства ее участия в делах мафии или хотя бы попустительства.
Журналистка поставила кофейную чашечку на блюдце и, наклонившись вперед, подняла глаза на хозяйку дома. В этом взгляде таилась угроза.