Сквозь дождь я пристально вгляделась в Дэниела и вцепилась в его руку, пошатываясь под порывами ветра:
— Возьми меня с собой, Дэниел, умоляю! — прокричала я. — Ты мой единственный друг. Ради Бога, возьми меня с собой на шхуну, увези меня из этого ужасного места. Здесь меня не ждет ничего, кроме несчастий. Лучше уж я умру в чистом, прекрасном море, чем буду ожидать ужасной участи здесь.
У меня остались лишь смутные воспоминания о том, что случилось в следующие несколько минут. Шум урагана был оглушающим. Думаю, что Дэниел спорил со мной, а я кричала на него. Помню себя верхом на Аполло — мы уходим на север по дороге, которая через Ферн Галли ведет к Очо Риос, все время вниз, и ветер остается за нашими спинами и хлещет нас дождем. Аполло шел стабильным тяжелым аллюром. По-зади меня ехал верхом на Фенг По Дэниел: тот шел быстрым шагом. Ужас, страх и шок, пережитые мною за последний час, парализовали меня. Но я была благодарна судьбе за это. Я даже не удивлялась, каким образом Дэниел оказался в Диаболо-Холле, да еще со своим рыболовным копьем, в такой час и в такую ночь. Я узнала об этом позже — но тогда это не имело уже никакого значения. Все события той ужасной ночи казались в конечном счете неизбежными: их будто сочинила и привела в действие сама Судьба.
Кто же был тот человек, который в моих воспоминаниях настойчиво ссылался на преследования злой Судьбы? Мужчина с дымчато-серыми глазами… давным-давно в том, ином мире, в котором я жила до замужества… Я не могла вспомнить его имени.
В памяти моей всплывали разные воспоминания. Оливер Фой стоит у постели, в глазах его блестит восторг и возбуждение; он смотрит на жену и приказывает ей раздеться… А вот он лежит на полу, прижав руку к голове, а жена рядом держит подсвечник, которым его ударила, и с неизбывным ужасом смотрит на тело мужа. Падающая лампа — и взрыв пламени на соломе. Жена Оливера Фоя ползет между копытами перепуганных лошадей. Чудовищная белая птица без лица, с распростертыми белыми крыльями летит по траве, чтобы схватить свою жертву…
Но казалось, что во всех этих картинах Эмма Фой, она же Эмма Делани, это не я, а совсем другая женщина. Я была рада и дождю, который хлестал по мне, пока мы ехали, и пронизывающему ветру. Без этого физического дискомфорта я бы полагала, что все случившееся — это долгий кошмар, от которого я вскоре должна очнуться.
Далеко за полночь мы достигли Ферн Галли, а через полтора часа — маленькой пристани Очо Риос. Буря не утихала, но для нас была уже менее страшна, поскольку высокогорные долины за нашей спиной стали нам защитой. Мы с Дэниелом не проронили ни слова, пока не доехали до его домика. Там я прокричала ему: