— Хочешь забрать вещи?
Он отрицательно покачал головой и прокричал, пригнувшись вперед:
— Все, что мне нужно, уже на борту.
Значит, он действительно собрался покинуть наш остров, еще до того, как он рискнул быть повешенным, спасая меня. Было невозможно поверить, что всегда тихий и мягкий Дэниел убил моего мужа, Оливера Фоя, всего четыре часа назад. Но это не отталкивало меня от него. Если бы у меня в ту жуткую ночь было копье, я бы сама метнула его в Оливера, когда он догонял меня с подсвечником в руке. В голове моей не было мысли об убийстве — только желание защититься, и я могла бы поклясться, что так же было с Дэниелом. Но летящее копье не ведало о наших желаниях.
«Мисс Эмма» стояла на двух якорях и была единственным судном в гавани. Все более мелкие суда были вытащены на берег и перевернуты, либо заведены наверх, либо затоплены в безопасных заливах. Ветер был слабее, чем наверху в горах. В домах горел свет, но все двери и ставни были плотно закрыты, поэтому вряд ли кто в ближайший час мог увидеть нас.
Я спешилась и сняла с Аполло упряжь, шлепнув его по крупу и приказав идти домой. Дэниел завел Фенг По в лодочный ангар. Когда буря утихнет и выяснится, что «Мисс Эмма» исчезла, Шеба отыщет мула и распорядится: продать ли его или оставить себе. Что касается Аполло, я надеялась, что он будет дома еще до рассвета; а если нет, то его опознают и приведут туда.
Я завязала косы сзади, и мы вместе с Дэниелом вытащили лодку из ангара и стащили к воде. Волны, поднятые штормом, в заливе становились чуть меньше; их глушили плавучие острова-пристани, так что доплыть до «Мисс Эммы» не представлялось особенно опасным. Сам по себе сильнейший дождь утихомирил волну, однако, когда мы поднимались на борт шхуны, он стал препятствием: мы ослепли от воды, стекающей по лицам и хлещущей в глаза.
Как только мы взобрались на палубу, Дэниел вытянул лодку на несколько саженей и закрепил ее, чтобы она не билась о борт. В рубке мы укрылись от непогоды и разговаривать могли без крика. Дэниел зажег фонарик для судового компаса, взял меня за плечи и заглянул мне в глаза. Дождь капал с его подбородка и носа, и темные раскосые глаза его были полны сожаления и горя.
— Вы можете вернуться, мисс Эмма, — проговорил он. — Еще не поздно. Шеба пустит вас в дом, а утром вы уедете. Теперь вам нечего опасаться мужа.
Я подняла руки и перехватила его запястья, почти крича от отчаяния:
— Нет, Дэниел, нет, нет! Я стала участницей всего этого кошмара. Я никогда не смогу сделать вид, что ничего не знаю. Полиция найдет то, что осталось от копья, в теле Оливера — и тотчас дознается, что оно твое. Больше такого ни у кого не было. Я не выдержу допросов. И я не выдержу здесь одна. Вы с Мэй были для меня вторыми родителями, и здесь не осталось никого, кого бы я действительно любила. Или кто любит меня. Пожалуйста, Дэниел…