ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
О пути братьев ко двору Мангу–хана
Накануне Успения наш причетник прибыл ко двору Сартаха, а на следующий день священники–несториане, облаченные в наши одеяния, были перед лицом Сартаха. Меж тем нас отвели к другому хозяину, который должен был заботиться для нас о помещении, пище и конях. Но так как у нас не было, что дать ему, то он делал все плохо. И мы ехали с Бату, спускаясь возле Волги, в течение 5 недель. Иногда мой товарищ ощущал столь сильный голод, что говорил мне почти со слезами: «Мне кажется, что я никогда не получу есть». Рынок всегда следует за двором Бату, но этот базар был так далек от нас, что мы не могли пойти туда. Ибо нам приходилось, за недостатком лошадей, идти пешком. Наконец, нас нашли некие Венгры, которые некогда были причетниками; один из них умел еще многое петь наизусть, и другие Венгры считали его как бы за священника, призывая его для погребения умерших соотечественников; а другой был достаточно сведущ в грамматике, так как понимал все то, что мы говорили ему по буквам, но не умел отвечать; они доставили нам большое утешение, принося кумысу для питья, а иногда и мяса для еды. Они попросили у нас каких–нибудь книг, а у меня не было, что я мог бы дать, ибо у меня не было никаких книг, кроме Библии и служебника, поэтому я сильно опечалился. Затем я сказал им: «Принесите нам бумаги, и я напишу вам, пока мы будем здесь». Они это и исполнили, и я написал те и другие часы Святой Девы и службу по усопшим. Однажды днем к нам подошел некий Коман, сказавший нам привет латинской речью: «Здравствуйте, господа!» Я с удивлением приветствовал его в ответ и спросил, кто научил его этому приветствию; он сказал, что наши братья в Венгрии его крестили и научили приветствию. Он сказал также, что Бату много спрашивал у него про нас и что он рассказал ему правила нашего ордена. Я видел Бату разъезжавшим с своим отрядом, и все главы семейств ездят с ним. По моему расчету, их было менее пятисот человек. Наконец, около праздника Воздвижения Святого Креста пришел к нам некий богатый Моал, отец которого был тысячником, что считается важным среди них, и сказал: «Я должен отвести вас к Мангу–хану; это – путь четырех месяцев, и там стоит столь сильный холод, что от него раскалываются камни и деревья. Смотрите, сможете ли вы выдержать». Я ответил ему: «Надеюсь на милость Божию, что мы выдержим то, что могут выдерживать другие люди». Тогда он сказал: «Если не сможете выдержать, я оставлю вас на дороге». Я ответил ему: «Это было бы несправедливо, так как мы отправились не по своей воле, а только посланы вашим государем, поэтому с тех пор, как мы вам доверились, вы не должны нас покидать». Тогда он сказал: «Все будет хорошо». После этого он приказал нам показать ему все наши платья и, что ему казалось менее необходимым, велел оставить под охраной нашего хозяина. На следующий день каждому из нас принесли по овечьей шубе с длинной шерстью, штаны из того же меха, сапоги или полусапожки согласно их обычаю, а также войлочные башмаки и меховые шапки согласно их обычаю. На второй день после Воздвижения Святого Креста мы выехали, причем у нас троих было две вьючные лошади, и мы ехали, не переставая, в восточном направлении вплоть до дня праздника Всех Святых. И по всей той земле, и еще дальше жили Канглы, какие–то родственники Команов. К северу от нас была Великая Булгария, а к югу вышеупомянутое Каспийское море.