Ромка и его товарищи (Минчковский) - страница 7
День клонится к концу, и всем изрядно хочется есть. Припасенное из дому давно уничтожено. Но об еде никто не говорит. Присев на землю, приятели не глядят друг на друга.
Молчание нарушает Гутя:
— Некуда ему запропаститься.
— Все ты! — злится Семен. — Я говорил, не надо с пацанами связываться!
— Ничего ты не говорил, засохни! — зло огрызается Леха.
— Говорил… Что теперь будет Ромке?
— Я домой без Игорька все равно не пойду.
— Найдем.
Это заявляет Гутя.
— А домой когда попадем? Мне от батьки будет, — тянет свое Семен.
И тут Леша не выдерживает. Он хватает Сенькину корзину и, тряхнув ее так, что едва не посыпались грибы, сует в руки Семену.
— Иди, дрефило!.. Никто не держит… Иди один. Но только чтобы дома ни звука! Понял?
Для убедительности Леха подносит к Сенькиному носу кулак. Но тот уже и сам понял, что оказался в одиночестве, и пытается вывернуться.
— Да я не про то!.. Чего ты? Может, он давно дома… Может, Игореха на дорогу вышел, и взрослые его домой привели.
— А если нет? А, ну, заблудится? — сверлит его глазами Гутя.
Ромка молчит. Он не может вмешиваться. Во всей истории больше всего виноват он.
— Пошли. Пока светло. Нечего время терять, — говорит Леха. На Сеньку он больше не смотрит, и тогда тот уже вдогонку кричит:
— Я домой не уйду. Я тут буду… Только вы поскорее.
— Ро-ом, ты не бойся. Мы тебя одного не оставим, — бросает по пути Леха.
Они снова расходятся. И опять в чаще леса слышится перекличка, вторимая эхом. Ромка старается заглянуть за каждую осину, раздвигает поблекшие малинники. Он ласково, на разные лады зовет брата. И Ромке рисуются самые страшные картины: Игореху затянула трясина… Его утащил стервятник, придавило деревом… Ромка хорошо знает, что у них в лесу нет никакого болота и что орлы тоже водятся только в степях. Но разве сейчас ему до рассуждений?! Ромка поднимает голову и замечает, что небо уже побледнело и верхушки елей начали розоветь. И вдруг он припоминает, словно видит перед собой лицо матери. Страшное, с большими, открытыми глазами. Такое лицо у нее было, когда он, Ромка, пять лет назад провалился в старый колодец. Там оказалось совсем не глубоко, и его вытащили в ведре. Мать не била, а только так сжимала, что ему сделалось больно. Но лицо ее Ромка запомнил навсегда. Неужели ему опять, когда он придет к ночи и скажет, что потерял Игореху, видеть, как ахнет мать?! И Ромка твердо решает умереть, но не возвращаться домой.
И вдруг он слышит, будто кто-то свистит из глубины леса. Ромка настораживается. Наверное, ему кажется. Он знает — так бывает. Но нет. Кто-то свистит. И вот уже доносится: