— Красные. — Харламов выжидающе посмотрел на него. — А что тебе надо?
— Бандюк у нас. Тетку ограбил и к нам забежал. — А где ваша халупа?
— Эвон, с краю.
Харламов крикнул Меркулова, того самого, с которым брал батарею, немолодого, степенного на вид казака, и они, предводимые казачонком, ведя лошадей в поводу, пошли по улице. Когда они вошли в хату, там уже полно набилось народу.
Толстый, как кабан, рыжий детина в новенькой генеральской шинели на красной подкладке, которая была почти одного цвета с его широким потным лицом, ощерясь и бегая мышиными глазками, тянул из рук молодого бойца в рваной шинели брезентовый патронташ. Несколько бойцов с любопытством смотрели на эту картину.
— Давай пусти! — хрипел мироновец. — Я ж говорю: ничего тута нет. — Он с усилием тряхнул головой, отчего щегольская кубанка сдвинулась на затылок, открыв ловко зачесанный чубик.
— Чего ты с ним канителишься? — крикнул Харламов красноармейцу в рваной шинели. — Вдарь ему по-бойцовски! Ишь мурло наел! Барахольщик!
— Какой я такой барахольщик! Я в жись ничего чужого не брал! — со слезами крикнул мироновец, продолжая изо всех сил тянуть к себе патронташ.
— А ну, граждане, как у вас? И что у вас? — послышался в хате знакомый насмешливый голос.
Харламов оглянулся.
В дверях стоял Митька Лопатин с осунувшимся, но, как всегда, веселым лицом. На плече у него лежало перевязанное веревкой седло.
— Тю-ю! Митька!
— Лопатин!
— Здорово, дружок!
— Здорово, ребята, — важно сказал Митька. Он бережно положил седло на лавку. — Ух, упарился! Я ее, окаянную силу, — кивнул он на седло, — на себе пеший пер. Пятьдесят верст отшлепал по этакой-то грязи. Все копыта отбил. Было пропал за нее.
— Ты как попал сюда, Митька? — спросил Меркулов.
— Ехал поездом с госпиталя. Крестника видел.
— Какого?
— Мамонтова.
— Ну?
— Ага! Он, гадюка, Таловую спалил… Ну, думаю, раз он здесь, так и Семен Михайлович где-то поблизости. И вот, как в воду смотрел, не ошибся. А вы, ребята, чего тут делаете?
— А вот мироновского барахольщика поймали, — сказал боец в рваной шинели.
Митька подмигнул Харламову, придвинулся к мироновцу и в упор взглянул на него.
— А-а, знаем мы вас, были вы у нас — самовара не стало, — сказал он насмешливо.
— Ты, и верно, знаешь его? — поинтересовался Харламов.
— Встречались… — пояснил Митька. — Давайте-ка я его потрясу. А ну, ребята, держите его.
Митька ловко стал шарить по глубоким карманам бандита, выкладывая на стол золотые часы, браслеты и кольца. Потом он раскрыл патронташ и вытряхнул из него какие-то золотые комочки.
— Эге!.. А ты, видать, парень запасливый, — сказал он, усмехнувшись. — Эвон сколько на старость зубов приберег! Да тут их на целый взвод хватит.