Дундич ехал рядом со своим помощником Северьяновым, только что прибывшим с командных курсов молодым рослым командиром, и рассказывал ему о том, как весной этого года Буденный, командуя тогда еще дивизией, разбил в одном бою крупную конную группу противника в составе семнадцати полков. Это произошло в первых числах мая, когда Буденный, отходя из-под Батайска, переправился через Маныч и остановился на ночлег в хуторе Веселом. Едва успели расположиться, как поступило сообщение, что со стороны хутора Хомутовского, что на Маныче, движутся большие массы белой конницы.
— Тогда Семен Михайлович собрал нас, командиров, — рассказывал Дундич, — и говорит: «Если они, то есть белые, не дураки, то будут наступать на нас в лоб с одновременным обходом нашего левого фланга. Ждать их мы не будем, а выйдем навстречу и разобьем по частям. В колонне не курить и не разговаривать».
По рассказу Дундича, все произошло так, как и предполагал Буденный. Вскоре мимо укрывшейся в балке 4-й дивизии резво пронеслась разведка белых, потом солидно прошел авангард, и, наконец, показались главные силы. Это были части генерала Улагая, обходившие хутор. Всадники ехали, как сонные куры, и, опустив головы, спали в седлах. Тогда и последовала та стремительная атака, после которой белые вынуждены были отказаться от обхода тыла 10-й красной армии. Буденновцы гнали их и рубили почти до самого Маныча. В это время сперва послышалась сильная артиллерийская канонада. Это генерал Шатилло, наступавший в лоб на хутор Веселый, открыл беглый огонь по уже пустому месту. Буденный повернул полки левым плечом и обрушил их с тыла на генерала Шатилло. У белых произошла невероятная паника. Они шарахнулись в степь и в рассветных сумерках наскочили на части 30-й стрелковой дивизии красных, встретившей их пулеметным огнем. Получился полный разгром.
— А почему Шатилло не оказал вам противодействия? — спросил Северьянов, все время внимательно слушавший Дундича.
Дундич быстро взглянул на него, а сам подумал: «Молодой. Зелен еще».
— Пройдет несколько дней, и вы не зададите мне такого вопроса, — сказал он с улыбкой. — Вы еще не знаете, что такое внезапная кавалерийская атака. Это смерч, ураган, сметающий все на пути… Конечно, если атаковать изготовившуюся к бою стойкую пехоту с пулеметами, то от этого смерча, пожалуй, ничего не останется. Но вряд ли найдется сумасброд, способный на это…
Некоторое время они ехали молча. Дундич хмурил лоб, вспоминая погибших товарищей.
Словно читая его мысли, Северьянов спросил:
— Товарищ командир, скажите, пожалуйста, много ли у вас осталось старых бойцов?