Тюрин, открыв глаза, смотрел на нее.
— Ой, миленький! Лучше тебе? — почти вскрикнула Цуська.
Тюрин ничего не ответил, продолжая смотреть на нее.
— Ты ведь три дня в бреду лежал, — заговорила она. — То в атаку кидался, то Сашу поминал.
— Дзионьков взяли? — тихо спросил Тюрин.
— Нет. Пулеметами нас отбили, — сказала Дуська. В глазах Тюрина промелькнула тревога.
— И что, большие потери?
— Большие. Из вашего эскадрона трех человек убили. Позднякова, Мишуту и взводного Бобкина. У нас — Гришина и Приходько. А пораненных!.. Петьку-махновца конь к панам занес. Удила закусил. Потом разведка нашла его. Как есть весь штыками поколотый! Надругались, гады, над ним. И тебе то же было б, если не Вихров. Тюрин широко раскрыл глаза.
— Вихров? А что Вихров? — спросил он тревожно.
— Так он же тебя на коня взял. Как они с пулеметов ударили — мы назад, а ты остался. Вот он, значит, вернулся и поднял тебя… Ты лежи, лежи себе, — вдруг забеспокоилась Дуська, бережно прикрывая его одеялом…
С раннего утра 5 июня на землю опустился сильный туман. Моросил мелкий надоедливый дождь. Воздух был полон приглушенных звуков. Слышался конский топот, тихие голоса, постукивание артиллерийских запряжек: сосредоточиваясь к месту прорыва, по раскисшим дорогам шли полки и дивизии. В начале шестого часа утра первая бригада 4-й дивизии вошла в деревню Молчановку.
Взводный Ступак, еще на походе временно заступивший на место заболевшего командира эскадрона, чертил ножнами шашки по мокрой земле и, с трудом подбирая слова, говорил, обращаясь к бойцам:
— Значица, товарищи бойцы, понимать надо так: паны забрались в окопы и интересуются знать, как, мол, бу-денновцы достанут до них через проволоку. Положение наше, товарищи, трудное. Проще сказать, тяжелое положение. Но, как говорит товарищ Ленин, нет ничего невозможного. Правильно. Нам надо только набраться духу и вдарить так, чтобы у панов очи разом на лоб повылазили. Надо им показать, что такое есть Конная армия, с которой им надо не смеяться, а плакать…
Тут он ввернул хлесткую прибаутку, встреченную бойцами взрывом веселого смеха, и еще раз пояснил, что под властью панов томится пол-Украины, а в тюрьмы брошено несколько тысяч красноармейцев, которые умирают с голоду.
По улице послышался быстрый конский топот. К Ступаку подскакал захлестанный грязью боец. Он нагнулся с седла и шепнул ему что-то. У Ступака дрогнула светлая бровь, он повернулся к эскадрону и подал команду.
Бойцы торопливо оправляли седловку, разбирали поводья и поспешно садились. Вдруг по рядам прошло радостное оживление. Из глубины улицы мчалось несколько всадников. Несмотря на туман, Ступак сразу же узнал Буденного. Плечом к плечу с ним скакал Ворошилов. В двух шагах за ними ехал Зотов. Вслед ему скакали два трубача-сигналиста и казак с кумачовым значком.