— Смотри-ка, — сказал Буденный, оглядываясь, — ударили по тому самому месту, где мы стояли! Педанты, а все-таки здорово бьют!
Вправо среди кустарника показались уланы.
Связной штабного эскадрона Щербина — молодой кубанский казак, слывший среди бойцов краснобаем, посланный для связи к начдиву, выехал в эту минуту на высокий курган и тоже увидел уланов. Уланы — их было около полуэскадрона, а Щербина после клялся, что их был целый полк, — рысью спускались по склону лощины. Наперерез им, прикрываясь высоким кустарником, скакало несколько всадников. Впереди на крупной буланой лошади мчался всадник в защитной фуражке. Щербина сразу же узнал в нем Буденного.
Ошеломленные внезапной встречей, уланы нерешительно схватились за сабли. Буденный рванул из ножен клинок, прочертил над головой сверкающий круг и бросился навстречу уланам. Всадники сшиблись. У Щербины зарябило в глазах: где свои и чужие — разобрать было трудно. Но потом он ясно увидел, как Буденный схватил за шиворот ударившегося в бегство улана и сильным рывком стащил его с седла.
Остальные уланы в полный мах пустились в сторону Озерна.
Буденный со своими всадниками — их было десять или двенадцать — рысью возвращался назад. Впереди него, прихрамывая, бежал пленный улан.
Буденный слез с лошади и с усмешкой в зеленоватых глазах взглянул на улана.
— Что же ты, дружище, два раза стрелял в меня и не попал? — спросил он, усмехнувшись. — Э, брат, так не годится! Кавалеристу стыдно промахиваться… Ну, говори, какой части?
— Першего швадрона тщецьего уланскего пулку, — вытянувшись, ответил улан…
Ворошилов с кургана следил в бинокль за полем боя.
Издали наплывал перекатами треск ружейной и пулеметной стрельбы. Справа, как раз с того места, где надвинувшаяся на солнце туча отбрасывала длинную тень и где наступала вторая бригада под начальством комбрига Тюленева, доносились крики. Левый фланг, где находился комбриг, сильно продвинулся вперед, охватывая Озерна слева, правый продолжал оставаться на месте. Ворошилов посмотрел в бинокль: залегшие цепи не продвигались вперед; перед ними то тут, то там, как на шахматной доске, вспыхивали черные клубочки артиллерийских разрывов.
«Нужно помочь комбригу», — подумал Ворошилов. Он сказал начальнику артиллерии, что едет к Тюленеву.
Обогнав перемещавшийся к правому флангу 23-й полк 4-й дивизии, Ворошилов прискакал во вторую бригаду, слез с лошади и передал ее ординарцу. Вокруг часто посвистывали пули. Ворошилов побежал вперед, обгоняя пулеметчиков, тащивших тяжелые пулеметы на дребезжащих катках. На склоне лощины Ворошилов заметил бойцов. Его тоже увидели — красноармейцы бежали, ложились, бросались рывками вперед. Рядом с Ворошиловым послышался шорох. По кустам лез медведем громадный, совсем еще молодой парень — не то боец, не то командир. Громко сопя и ругаясь вполголоса, он волочил за собой огромную жердь. Ворошилову достаточно было взглянуть на бойца краешком глаза, чтобы определить в нем шахтера. Великан перехватил его взгляд и приветливо крикнул: