«И здесь занято!» — подумал он с досадой при виде стоявшего у стола стройного командира в черкеске. Но хотя мясистое лицо командира с приплюснутым носом не отличалось красотой, Вихров почувствовал расположение к нему.
— Вы что, с донесением? — спросил командир. — Ну давайте!
Вихров сказал, что он не связной, а командует эскадроном, приезжал по делу в дивизионный госпиталь, а теперь ищет квартиру.
— Так в чем же дело? Отдохните здесь, — предложил командир, отрекомендовавшийся начальником оперативного пункта Якимовым. — Тут такой камуфлет с квартирами, — говорил он, с любопытством оглядывая Вихрова. — Все забито. Ничего не сыщете. Оставайтесь.
— Да нет, зачем, — застеснялся Вихров со свойственной ему деликатностью. — Я пойду поищу.
— Да полно вам! Зачем искать, когда можно тут? Места хватит. Садитесь. Сейчас самовар поставим. Чайку попьем. А насчет ваших лошадей я распоряжусь. — Якимов ободряюще посмотрел на Вихрова и, звеня шпорами, вышел во двор.
Вихров проследил за ним взглядом, повернул голову и тут только заметил, что в комнате находился еще один человек. Он стоял у печки, вытянув руки по швам, и то и дело прищелкивал каблуками.
«Какой красавец! И роста гвардейского!» — подумал Вихров, искоса оглядывая немолодое, с подвитыми усами лицо человека, который держался так прямо и молодцевато, словно находился не в хате, а на военном смотру. На нем были синие рейтузы в обтяжку, высокие сапоги и туго перехваченная ремнем выгоревшая гимнастерка.
«Хозяин», — определил Вихров.
— Ну вот, — сказал Якимов, появляясь в дверях, — теперь можно и чайку попить. Васильев! — позвал он хозяина.
— Чего изволите, вашеско? — бодро крикнул Васильев, еще больше вытягиваясь и прищелкивая каблуками.
— Послушайте, Васильев, — заговорил Якимов сердита — если вы не оставите это чинопочитание и еще раз позволите так обратиться ко мне, то я перейду на другую квартиру. Вы, вероятно, забыли, что я умею ругаться? Вы не смотрите, что я белобрысый. Я страшно вспыльчивый. Ясно?
— Виноват, вашеско! — Васильев стукнул каблуками. — Не извольте беспокоиться, больше не буду.
— То-то же!.. А как у вас насчет самовара?
— Сию минуту… Гм! — Васильев судорожно сглотнул, словно подавился. — Сию минуту поставим!
Дверь растворилась. В комнату вошла дородная краснощекая женщина. Васильев подвинулся к ней.
— Марь Тимофевна! — Он вытянулся и, чуть клоня стройный корпус вперед, сильно прищелкнул каблуками. — Марь Тимофевна, поставьте самоварчик! Будьте настолько любезны!
— Пожалуйста, Федосеич, только вы, будьте добры, принесите, водички. Во дворе и поставим, а то в комнате душно, — с готовностью сказала она.