Он повернул лошадь и, сопутствуемый ординарцем, поскакал в направлении мельницы, куда с развернутым знаменем рысью двигался полк.
Командир полка Якимов, тот, что приютил в Грубешове Вихрова, доложил на вопрос Ворошилова, что артиллерийским обстрелом убиты три бойца и семеро ранены, а ружейный огонь вели по белоказачьему разъезду, который тут же покинул село.
— Где противник? — спросил Ворошилов.
— Выслан боевой разъезд. Да вон они!
Три всадника выскочили на курган с мельницей, постояли, повернули и вихрем поскакали к селу. За ними вилась снежная пыль. Почти лежа на гривах лошадей, они промчались по улице и все вместе подъехали к Якимову.
— Ну что там? — спросил Ворошилов.
— Тьма! Тучей идут. А бронемашин! — сказал молодой командир в заломленной на ухо рыжей кубанке.
— Говорите военным языком! Сколько их?
— Не меньше бригады, товарищ член Реввоенсовета! — покраснев, ответил командир.
— Далеко они?
— Верст пять. Да вот от мельницы видно.
— Хорошо. Я посмотрю, — сказал Ворошилов. Он приказал Якимову следовать за ним и пустил лошадь в галоп вверх по улице.
От мельницы, за неровным полем с торчащими из снега будыльями засохших подсолнухов, открывалась сплошная равнина. В ней, извиваясь длинной бурой кишкой, рысью двигалась конница. Ворошилов простым глазом видел, как лошади часто перебирали ногами. Впереди колонны катились бронемашины.
Это была бригада князя Султан-Гирея, шедшая в авангарде Барбовича.
«Хорошо бы ударить по ним с левого фланга, — подумал Ворошилов. — Да и подступ хороший. Как там Семен Михайлович с первым полком?» Подумав это, Ворошилов решил проскочить на северо-западную окраину Отрады, где, как он предполагал, должен был находиться Буденный с 1-м полком Особой бригады. Приказав Якимову открыть артиллерийский огонь, по подходившим белогвардейцам, а самому с полком оставаться на месте, Ворошилов пустил во весь мах свою рыжую лошадь.
Позади него сверкнуло пламя. Оглушительный взрыв рванул воздух. Ворошилов оглянулся на ординарца и, убедившись, что Шпитальный цел, помчался к околице.
Он проскакал уже половину пути, когда как раз в той стороне, где раньше стоял 1-й полк, показались между скирдами сена какие-то всадники. Думая, что это свои, Ворошилов направился к ним. Как вдруг его рука, словно сама по себе, потянула поводья. Срезая наискось пологий склон поля, навстречу ему скакал смуглый всадник в бурой папахе. Урядник или простой казак, ингуш или чеченец — кто его знает, — прижав пику к правому боку, согнувшись в седле, чертом летел на него. Ворошилов рванул из кобуры маузер, но палец в толстой перчатке не проходил под скобу. Ему уже было видно рябое лицо и ощеренные в крике редкие зубы.