Губы призрака шевельнулись. Они были под стать лицу, величиной с пару хлебных караваев, и казалось, что с них сорвется громоподобный глас. Но говорил эмиссар как обычно, внятно и совсем негромко.
– Вы получите досье на Суомалайнена Виктора Марковича. Живет недалеко, в Петрозаводске, трудится в местном музее. Специалист по карело-финскому этносу. Если вас не затруднит, навестите его под благовидным предлогом.
– Цель контакта? – спросил Грибачев.
– Возможно, мы привлечем его как нового Связующего. Но говорить с ним на эту тему пока не нужно. Меня интересуют лишь ваши впечатления.
– А как же Соболев? Его кандидатура снята?
– Нет. Мы будем искать и ждать, но ожидание не может быть слишком долгим. Приемлемое время – три-четыре месяца.
Профессор нахмурился.
– Позволю напомнить, что Соболев не только потенциальный Связующий, но человек, попавший в беду. При нашем, кстати, соучастии… И мы его бросим?
– Этого я не говорил, – произнес Седой и добавил с неожиданной мягкостью: – Я понимаю, понимаю… на нас тоже лежит вина, пусть косвенно… Розыски будут продолжаться, пока мы его не найдем или не выясним все обстоятельства его гибели. Но наша миссия не терпит перерыва. Три-четыре месяца, и новым Связующим станет Суомалайнен или другой подходящий человек.
Внезапно изображение Седого отодвинулось, и Грибачев увидел зал с множеством экранов, то расцветающих праздничным фейерверком, то залитых тьмой, тотчас сменявшейся серебристым мерцанием. Они как бы парили в вышине, озаряя пространство радужными сполохами; чудилось, что на одних будто бы земные пейзажи, на других – вид на планету и Луну из космоса, а на третьих что-то странное – там скользили письменные знаки или математические символы, неведомые Грибачеву. Эмиссар стоял вполоборота к экранам, но кроме него там находились другие существа, похожие на людей. Профессор контактировал только с Седым, но ему было известно, что сторонники Внешней Ветви обитают во многих галактических мирах и имеют разное, иногда весьма причудливое обличье. То, что он видел созданий, подобных людям Земли, еще ни о чем не говорило – как и Седой, инопланетяне подвергались трансформации, принимая облик, удобный для работы в земных условиях. Мысль об этом восхищала и страшила Грибачева, хотя в жизни он повидал всякое и был отнюдь не пуглив. Но метаморфозы чужаков казались такими чудесными, такими удивительными и странными! Он испытывал невольную дрожь, представляя, что его собственный облик и плоть можно изменить, приспособить к какому-то миру, совсем не подходящему для землян, где он будет хвостатым монстром или птицей-серафимом с шестью крылами. «Возможно, – подумал профессор, – для будущих поколений это станет нормой, чем-то вроде пирсинга или колечек в губе. Для будущих, но не для меня. Наверное, я слишком консервативен».