– Он очень любил жену, – произнес эмиссар. – Эта смерть – его вторая потеря… Как я сказал, у него изрядный жизненный опыт. К сожалению, печальный.
– Вторая потеря… – повторил Грибачев. – Значит, была и первая?
По лицу Седого скользнула тень.
– Его родители погибли в авиакатастрофе. Летели всей семьей из Крыма, с отдыха, загорелся двигатель, самолет рухнул на землю. Он – единственный выживший из ста тридцати человек… Ему было семь лет.
– Грустная история… – Грибачев покачал головой, потом заметил: – Такую же я слышал от Тома Хиггинса. В юности он учился в Беркли, в Калифорнии, но каникулы проводил дома, в маленьком йоркширском городке, так что приходилось курсировать над океаном туда-сюда. «Боинг», в котором он возвращался в Штаты, упал на Ньюфаундленде. Выжили двое, Том и какая-то девчушка, совсем крохотная… – Он смолк, бросил взгляд на Седого и поинтересовался:
– Совпадение?
– Нет. – Эмиссар пустил по водам новый камешек. – Павел, вы пытались представить, как мы ищем Связующих? Как отбираем шестерых среди огромного населения планеты?
– Разумеется, пытался. Помнится, вы говорили, что нужные таланты есть у одного из миллиона… На Земле тысячи потенциальных Связующих, но найти их и выбрать лучших крайне сложно. Не знаю, как вам это удается. Особые технические средства? Какие-то датчики, ментальные сканеры или что-то в этом роде?
– Приборы тут бесполезны. Мы действуем иначе – следим за информацией о катастрофах. Видите ли, Павел, иногда есть выжившие в совершенно невероятных обстоятельствах… скажем, во время цунами, при кораблекрушении, пожаре или падении самолета… Последний случай особенно показателен: гибнут все, кроме одного человека. У вас, землян, говорят, выжил чудом… Но чудес, поверьте, не бывает. Зато есть редкий дар – влиять на цепочку причин и следствий в критической ситуации, неосознанно обращая ее к своему спасению. Чаще всего такой феномен проявляется у детей, которые со временем могут стать Связующими.
Грибачев запрокинул голову, всматриваясь в ясное летнее небо. В нем маячила серебристая стрелка авиалайнера, летевшего так высоко над заливом, что было не слышно гула двигателей. С минуту он молчал, щурясь от яркого солнца, потом заметил:
– Как же вы нашли меня? В катастрофах мне быть не довелось, в детстве я видел самолеты только издали, да и в войну на них не летал. Я, друг мой, воевал в пехоте, а когда мы попали в окружение, ушел к партизанам. И после этого…
Он снова замолк.
– После вы сидели восемь лет, потом учились, а чтобы не погибнуть от голода и холода, разгружали вагоны с цементом, – сказал Седой. – Я помню ваши рассказы, Павел! Все ваше существование было сплошной катастрофой! Но вы выжили не только потому, что сильны и умны, у вас есть дар. – Вытянув руку, эмиссар коснулся медальона на шее Грибачева. – Вот ваш защитный талисман… Его назначение – корректировать причинно-следственные связи, предохраняя вас от неприятных случайностей… Но для обычного человека он бесполезен. Он функционирует только в сочетании с вашим природным талантом.