На улице перед домом лейтенант помог Мег сесть на оседланную для нее лошадь — красивую серую в яблоках кобылу с покладистым нравом. Усевшись в дамское седло, Мег расправила подол своей амазонки из голубого бархата. Лиф платья, сшитого на манер военного мундира, украшали медные пуговицы, ослеплявшие своим блеском каждый раз, когда из-за проплывающих по небу туч выглядывало солнце. Лейтенант тоже вскочил на своего коня, а потом бросил на Мег вопросительный взгляд. Девушка кивнула, и они отправились в путь.
Пока они ехали в Гайд-парк, щеки Мег обвевал встречный ветер, и концы ее модного голубого шарфа из шифона, закрепленного на тулье высокой шляпки для верховой езды, развевались позади, подобно причудливым крыльям. Концы шарфа взлетели еще выше, когда Мег и лейтенант Маккейб въехали в парк и пришпорили лошадей.
Земля, казалось, ушла из-под копыт кобылы, и Мег некоторое время наслаждалась бешеной скачкой. Однако вскоре они с лейтенантом замедлили ход и теперь спокойно ехали по посыпанной песком дорожке.
— Именно это мне и требовалось, — произнесла Мег, благодарно потрепав лошадь по холке. — Ребенком я всегда каталась по берегу верхом. Я даже не представляла, как сильно скучала по этим прогулкам.
— В таком случае я рад, что пригласил вас сегодня в парк, — ответил лейтенант и улыбнулся, показав находящие друг на друга передние резцы.
— Я тоже.
Мег рассматривала молодого человека, постепенно приходя к выводу, что его можно было назвать скорее миловидным, нежели красивым. Нос его напоминал ястребиный и был слишком длинным, чтобы претендовать на звание привлекательного. Выдающийся вперед подбородок, схожий формой с фонарем, тоже был не лучше. Худощавый от природы, лейтенант двигался с непринужденностью истинного моряка. Его обветренное, покрытое ровным загаром лицо обрамляли белокурые волосы и аккуратно подстриженные бакенбарды. Самыми выдающимися во всем его облике были глаза, напоминавшие Мег ирисы, с коричневыми серединками, обсыпанными притягивающими взор золотистыми искорками.
— Однажды мне посчастливилось познакомиться с вашим батюшкой, мисс Эмберли, — произнес лейтенант. — Меня пригласили пообедать на борту его парусника, когда я был совсем зеленым гардемарином. Несмотря на его великодушное гостеприимство, я испытывал такое благоговение, что не смог выдавить и десятка слов. — Лейтенант замолчал, словно мысленно перенесся в прошлое. — Он был великим человеком и прекрасным моряком. Я сильно горевал, узнав о его кончине.
Мег проглотила внезапно возникший в горле ком.
— Благодарю вас, лейтенант. Я тоже остро переживала эту потерю.