У меня ушло некоторое время на то, чтобы найти для себя какое-то объяснение, которое позволило бы мне считать Пола невиновным, и в конце концов я его нашла. Был ли он виноват, или же нет, Полу было необходимо подавить всякий намек на скандал, потому что иначе банк никогда не выбрался бы из истории с аферой Сальседо. Любая бессмысленная ложь могла быть опасной для Пола, и братья Да Коста, отличавшиеся непорядочностью, могли бы воспользоваться ситуацией в своих собственных целях. Часов около двух ночи я пришла наконец к мысли о том, что широко известная плохая репутация братьев Да Коста позволяет мне скорее заподозрить их во лжи и вымогательстве, нежели Пола в том, что он подстроил аферу с Сальседо, чтобы разорить их отца.
Я не верила бессмысленному утверждению Брюса о том, что Пол всегда ненавидел Джея, так как не видела причин для такой упорной ненависти. В ранние годы они мало виделись, и если бы между ними и был какой-то драматический конфликт — например, из-за женщины, — кто-нибудь наверняка давно рассказал бы мне об этом. Я допускала, что они могли иметь что-нибудь друг против друга в юности, и эта неприязнь могла поддерживаться завистью Пола к рано преуспевшему в жизни Джею, но не понимала, как эта давняя антипатия могла предшествовать последовавшей дружбе. Люди меняются, и Пол сам часто говорил, что они с Джеем исключительно подходят друг другу как деловые партнеры.
С другой стороны, когда пробило три, я уже думала о том, что Пола очень мучила смерть Джея. Я начинала сомневаться, чтобы кому-то удалось раскопать всю историю отношений Пола с Джейсоном Да Костой, и, догадываясь, как много может знать об этом Элизабет, я вдруг вспомнила О'Рейли.
О'Рейли был единственным из живых людей, знавших всю подноготную скандала с Сальседо, и роль, которую играл в нем Пол, потому что этот скандал не мог обойтись без активного участия О'Рейли. Я долго думала о нем, но не видела возможности выведать у него правду, не создавая взрывоопасной ситуации. О'Рейли и я делали вид, что вернулись к официальным отношениям, но у меня оставалось неприятное чувство, так как, зная, что я не выдам его Полу, он мог, воспользовавшись этим, с новым упорством возобновить свои поползновения.
Отбросив мысль об О'Рейли, я снова подумала об Элизабет. Как она должна была ненавидеть меня с самого начала! Мне стало не по себе, когда я вспомнила, как она всегда была подчеркнуто любезна со мной, а когда подумала, как много времени ушло у нее на то, чтобы свыкнуться с решением Пола, мои мысли неизбежно возвратились к началу нашей дружбы, когда она перестала спать с Полом.