— Да. Если мы сможем быть честными по отношению друг к другу.
— Но моя болезнь…
— Это для меня ничего не меняет. Вы по-прежнему остаетесь Полом.
Он посмотрел на меня так, как будто хотел верить моим словам, но не осмеливался из страха, что плохо меня понял. Инстинктивно чувствуя, что не должна выказывать ни малейших признаков жалости, которая не могла бы не быть для него унизительной, я наклонилась к нему и страстно поцеловала в губы.
Его реакция была безудержно пылкой. Я видела, что он в конце концов позволил себе поверить — люблю его, несмотря на его недуг. И хотя тот же инстинкт предостерегал меня от того, чтобы отдаться ему сейчас, когда он так изнурен припадком, я не стала ему противиться. Если бы он подумал, что я его отвергаю, наши отношения разрушились бы непоправимо.
Я делала все, что могла, но когда фиаско оказалось для него невыносимым, он без единого слова отказался от дальнейших попыток и стал одеваться. Лицо его было совершенно неподвижно. Он не посмотрел на меня и, сказав, что погуляет перед ленчем, не оглянувшись, вышел из комнаты.
Я осталась одна. У меня было ужасное ощущение, что я потеряла его навсегда, подобно тому, как потеряла его Элизабет девятью годами раньше, и, зарывшись лицом в подушку, я рыдала, пока не вытянулась на кровати, совершенно обессиленная. Наши мученья представились мне бесконечными. Насколько я могла заглянуть в будущее, отчаяние казалось мне безысходным.
Он чувствовал себя вполне нормально все время, пока мы оставались в Бар Харборе, но когда вернулись в Нью-Йорк, случился еще один припадок. Мы снова сидели вдвоем, обсуждая домашние дела перед его отъездом в офис, но его пугал рецидив после такой непродолжительной ремиссии и угнетал страх перед тем, что он мог свалиться на глазах у публики. Это случилось, когда он вернулся от врачей. Он показался самым знаменитым специалистам, его всесторонне обследовали, но доктора диагностировали только эпилепсию, перед которой были бессильны. Ему порекомендовали не волноваться, избегать перегрузок бурного мира бизнеса, и лишь умеренно заниматься физическими упражнениями, чтобы не перенапрягать пусть и закаленный организм. Ему посоветовали также регулярно принимать его лекарство, но Пол ненавидел прописанные таблетки и говорил: они притупляют его ум, требуют усилия для каждого движения и он чувствует себя от них плохо. Раньше он никогда не принимал лекарство регулярно в течение сколько-нибудь продолжительного времени.
— Но надо же хотя бы попытаться соблюдать указания врачей! — настаивала я, однако, Пол повторял, что в свое время его вылечили не доктора, а собственный отец.