— Вы имеете в виду соображения о его болезни? — с удивлением ответила вопросом на вопрос Элизабет. — Я была бы склонна считать, что при существующих обстоятельствах наш разговор трудно не признать прямо относящимся к делу.
В саду было удивительно покойно. Где-то вдалеке Элан болтал с Мэри, но я не различала его слов. Мне хотелось заглянуть прямо в глаза Элизабет, но это было слишком трудно, и я вместо этого смотрела в затянутое дымкой небо, на тронутые багрянцем деревья и на выгоревшую жесткую траву газона.
— Разумеется, если уж вы так честны по отношению друг к другу, он должен был бы сказать вам все о болезни, преследующей весь его род.
У меня не было сил сказать хоть что-то.
— Самое худшее во всем этом, — продолжала Элизабет, потягивая чай, — это то, что болезнь снова дала о себе знать после более тридцати лет прекрасного самочувствия. Он очень болел в детстве, но потом поправился и вел нормальную жизнь. И только после смерти Викки… Но, разумеется, он рассказывал вам обо всем этом.
— Да, конечно, — прошептала я, — разумеется.
— За последний год произошло сильное ухудшение его здоровья… Слава Богу, мисс Слейд, удалось помочь ему вернуться в нормальное состояние! Пол получил новый стимул к жизни, когда Сильвия предложила ему вызвать вас из Англии, не так ли?
Сначала я подумала, что, должно быть, ослышалась. И снова потеряла дар речи. Я молча смотрела на нее, и мне мерещилось, что в полосе света возникла, как тень, фигура Сильвии.
— О, вы об этом ничего не знали? — удивилась Элизабет. — Да, это Сильвия пригласила вас в Нью-Йорк. Моя роль здесь была невелика, потому что я оказала ей лишь моральную поддержку. Как вы можете догадываться, это было очень трудное решение, но принять его могла одна она, потому что Пол, любящий ее так, как он ее любит, никогда не пригласил бы вас без ее согласия. Но, знаете, она была в совершенном отчаянии. Пол был так болен, и доктора ничего не могли сделать. У меня сложилось впечатление — хотя Сильвия, разумеется, слишком хорошо воспитана, чтобы обсуждать сугубо личные супружеские проблемы с кем бы то ни было, кроме мужа, — что у них были какие-то трудности, которые, по мысли Пола, могли быть разрешены только кем-то другим, например, вами. Ведь вас так мощно влекло друг к другу! Разве нет, мисс Слейд? Сильвия очень беспокоилась, мне это было известно, но я успокаивала ее. Я знаю Пола. Он не сумасшедший. Он отлично знает, что его болезнь может в любой момент вернуться, и что Сильвия единственная женщина, которая всегда останется с ним. Страшно досадно, что болезнь эта неизлечима — поистине трагическая судьба, — размышляла вслух Элизабет Клейтон, обратив свой взгляд на игравшего в глубине сада Элана, — унаследовать эпилепсию.