— Я была… — начала что-то мямлить она.
— Что привело тебя обратно в город? — спросил он таким тоном, словно никакой Пики в квартире только что и в помине не было. — По магазинам ездила?
Сев напротив нее, он поддернул рукава рубашки, из лежавшего на столике серебряного портсигара вынул сигарету и постучал ею о крышку. Закурив, он откинулся в кресле и стал пускать клубы дыма, сильно и шумно затягиваясь. Каждое его движение бесило Марию.
— Нет, не по магазинам, — сказала она.
— Нет?
— Приехала, потому что надоели все эти пересуды в Эшториле насчет того, что ты водишь сюда девок.
— В Эшториле болтают о том, что я вожу сюда девок? Вот уж не думаю.
— И тем не менее. Возможно, их не называют девками, возможно, они зовутся актрисами. Но им дарят подарки, с ними расплачиваются ужинами, точно так же, как платят портовым шлюхам.
Абрантеш гадал, кто мог научить ее так выражаться. Она явно говорила с чужого голоса. В эшторильских кафе могли производить впечатление ее парижские наряды, американские нейлоновые чулки, шляпки из Лондона, но он-то видел в ней по-прежнему девчонку из Вейры, носившую воду в кувшине на голове.
— Ну а ты-то кто такая? — сказал он. Эта ее речь с чужого голоса пробудила в нем жестокость.
— Я твоя жена! — выкрикнула она и швырнула открытку с фотографией Пики ему на колени.
Он поднял открытку, скользнул по ней взглядом и бросил на стол рядом с собой. И посмотрел на нее в упор спокойным взглядом тусклых черных глаз. Съежившись под этим холодным взглядом, она поправилась.
— Я мать твоих детей, двух твоих сыновей, — сказала она, думая этим его обезоружить, но слова эти не возымели успеха.
— Я получил известие из Бейры, — сказал он. — Уже две недели, как получил.
— Две недели? — рассеянно повторила она.
— Моя жена умерла.
— Твоя жена? — смущенно повторила она.
— Не надо повторять каждое мое слово. Я отдаю отчет в том, что говорю. Ты помнишь ее, не так ли?
Она помнила. Старую ведьму отослали в горы, когда появилась она. Мария кивнула.
— Жена умерла, — сказал Абрантеш. — Понятно?
— Понятно, — сказала она.
— И я собираюсь жениться вторично, — продолжал он, поднимаясь и отходя от нее. — В конце недели будет оглашена моя помолвка с сеньорой Монтейру.
Она выкрикнула в его сторону нечто бессвязное. И он обернулся. Медленно повернул свою крупную, как у быка, голову.
— А я? — крикнула она. — Что будет со мной?
— Ты останешься присматривать за мальчиками в Эшториле.
— Как нянька! — воскликнула она, вскочив. — Как английская гувернантка!
— Ты их мать, — ледяным тоном напомнил он. — Ты им нужна.