Вторник, 16 июня 199…
Авенида-Алмиранте-Рейш, возле станции метро «Анжуш».
Лиссабон.
Я кое-как добрался до ближайшего к метро кафе. В нем были люди, но лица их казались размытыми. Я прошел в туалет и умылся. Потом попросил стакан воды и прополоскал рот. Заказал чашку чая из двух пакетиков «Липтон». Португалия теперь пьет «Липтон». Щедро сыпанув в чай сахару, сделал глоток. Потом заказал чего-нибудь покрепче, сел, обливаясь потом, тяжело дыша и отдуваясь. Бармен бросал на меня косые взгляды. Телевизор призывал всех махнуть на Мадейру.
Из глубины бара вышел кто-то и навис надо мной, загородив свет.
— Так вот, оказывается, где лечат свои раны старые сыщики! — сказал человек, усаживаясь за мой столик.
Он был мне знаком — этот крупный нос, эти старые слезящиеся глаза и черные блестящие, закрученные на концах усы.
— Со мной просто произошел несчастный случай, — сказал я. — Я чуть не попал под трамвай. Переволновался, вот и все. Надо было где-то передохнуть.
— В таком городе, как этот, где полно трамваев, люди попадают под них еще на удивление редко.
— Не могу вспомнить ваше имя, хотя знаю, что мы знакомы.
— А вы Зе Коэлью, — сказал он. — Я тоже не сразу узнал вас. Раньше вы были с бородой. Жоан Жозе Силва… известный больше как Жожо. Припоминаете?
Я не припоминал.
— Три года назад я, как считается, вышел на пенсию, хотя, по существу, меня вышвырнули.
— Но вы не убийствами занимались?
— Нет. Полиция нравов.
— Вы, кажется, сказали, что здесь лечат свои раны старые сыщики?
— Лечили, еще три дня назад.
— А потом перестали? Что же произошло?
— Помните некоего Лоуренсу Гонсалвеша?
Опять это имя! Оно буквально преследовало меня!
— Я с ним не знаком, но слышал о нем, — сказал я.
— Он тоже… в отделе нравов служил, вместе со мной.
— Вы были с ним в паре?
— Временами, — уклончиво сказал он. — Так вот, он захаживал сюда… еще недавно.
— Я слышал, он бизнесом теперь занялся.
— Называет свою должность «секьюрити-консультант». Красиво, конечно, лучше, чем просто «частный детектив». Но занимается-то он всего-навсего тем, что выслеживает жен толстосумов. Смотрит, не увлекаются ли они чем-нибудь похлеще, чем хождение по магазинам. Рассказать вам — так вы удивитесь.
— Правда?
— Он, во всяком случае, удивлялся… как, впрочем, и мужья этих бабенок, из-за чего ему часто и не платили обещанного.
— И почему же он перестал сюда захаживать?
Мужчина пожал плечами:
— Обычно он выпивал здесь, а летом после этого шел со мной в парк перекинуться в картишки.
— Он женат?
— Был. Жена от него обратно в Порту подалась. Не нравилось ей здесь засилье «черных». Ее послушать, так все мы «мавры». Свалила и детей с собой забрала.