— Я тоже в Кашкайш еду. Просто не хотелось ехать по магистрали в пятницу во вторую половину дня. Так что я поеду через Монсанту… а там уж выеду на магистраль. Могу подвезти вас…
Ее голубые глаза заглядывают в его глаза. Что видит она там? Безобидный немолодой толстяк. Бояться нечего.
— Ну, если вам нужно возвращаться в офис или еще по какому-нибудь делу, тогда уж…
Психологически верный ход.
Она садится в машину. Зеленый свет, он поспешно выжимает сцепление, и машина срывается с места. Мигел откидывается на спинку. Успокаивается. Вот они и вдвоем. Знакомство произошло. При ней сумочка. Она держит ее на коленях. Ремень она не надела. Он поднимает стекло, включает кондиционер.
— Езжайте все время прямо, — говорит она, чуть заметно покачиваясь в кресле.
Он переключает скорость, коснувшись ее загорелого бедра. Она не отодвигается. Его рука замирает на рычаге.
— Как вас зовут? — спрашивает он.
— Катарина, — отвечает она.
Он улыбается в усы. Его имя она не спросила. Детям это не свойственно.
Он начинает рассказывать ей о дочери, о Софии. На самом деле это дочь брата, но девушке он этого не говорит. Он старается заглушить внутренний голос, говорящий ему, что она догадывается о его намерениях. Он беседует с ней очень учтиво. Учтивость всегда была его коньком, и на девушку это действует. Она сбрасывает с ноги тяжелую тупоносую туфлю и, подняв ногу, упирает пятку в край кресла.
— Теперь направо и первый поворот налево, — говорит она.
— Вы любите музыку? — спрашивает он, мысленно прикидывая, не слишком ли глуп такой вопрос.
— Конечно, — говорит она, дернув узким плечиком.
— А какую музыку предпочитаете?
— Наверно, не такую, как вы.
— А вы попробуйте сказать. Я знаю все группы. Моя дочь заводит музыку с утра до вечера.
— Smashing Pumpkins.[36]
Он кивнул и втянул ее в своеобразную игру — подобрать португальский эквивалент этому названию. Это было непросто: в португальском существует множество слов, обозначающих разного вида тыквы, и они заспорили, какое из них самое подходящее. Тогда-то она и сказала ему, что является солисткой этой группы.
За разговором они пропустили поворот на Монсанту. Поехали на север и стали колесить по улочкам Сети-Риуш, потом направились к громаде акведука Агваш-Ливриш, вытянувшей свои опоры навстречу жаркому дню, и, свернув направо и проехав под железнодорожным мостом, очутились в парке.
Разговаривая, она теребила свои светлые волосы, то и дело отбрасывая их за спину, и грызла ногти. Временами она казалась ему совсем молоденькой, пятнадцатилетней, но в следующую секунду уже взрослой, двадцатипятилетней. Она была то невинной девочкой-школьницей, то постоянной посетительницей пансиона «Нуну».