Подойдя к стойке, я попросил воды — кофеина во мне и без того было уже предостаточно: все вокруг виделось каким-то чересчур ярким и четким.
— Помните меня? — спросил я бармена. — А ту девушку, о которой я спрашивал, помните?
Он кивнул.
— В прошлый раз вы сказали, что она была здесь одна.
— Я и сейчас это повторю.
— А вслед за ней никто не зашел?
— Нет.
— И кафе было пусто?
— Не считая вот ее, — сказал бармен и указал на старушку. — Она тогда уже уходила.
— Как ее зовут?
— Дона Жасинта, — ответила старушка; видно, слух еще не изменил ей.
— Она слуховой аппарат включила, — шепнул бармен.
— Да, включила, — подхватила старушка. — А та девушка пришла сюда одна, и никто за ней сюда не входил, в последнюю пятницу то есть.
— На что вы намекаете, дона Жасинта?
— Я говорю про последнюю пятницу. А за неделю до этого все было иначе. Я сидела здесь, а в углу сидела та парочка, которая вечно ссорится из-за своей собаки. А вы, Марку, — вы были вот тут, верно?
— Да, верно, — сказал бармен с выражением легкой скуки на лице.
— Девушка вошла, а за нею вошел мужчина. Перед тем как войти, он несколько секунд помедлил, стоя на тротуаре.
— Правильно, дона Жасинта, — сказал Марку с неожиданным воодушевлением. — Он еще сел за столик как раз за ее спиной и все глядел на ее ноги. Так что видите, инспектор, не я один обратил на нее внимание.
— Ну и как он себя вел в кафе?
— Заказал кофе, чуть ли не перегнувшись через ее плечо. Думаю, они смотрели друг на друга в зеркало.
— Большой такой толстый мужчина, — сказала дона Жасинта. — Лысый, с усами и в дорогом костюме.
— И еще галстук, — добавил Марку. — Галстук у него…
— Что же было особенного в его галстуке?
— Он был куплен в той же лавке, что и ваш, — сказала дона Жасинта.
— Мой галстук сделала для меня моя дочь, — сказал я.
— Значит, она сделала галстук и для него тоже.
Я медленно опустился на стул.
— Воду-то выпейте, — сказал Марку, протягивая мне стакан.
— Вы тоже обратили внимание на галстук? — спросил я.
— Обратил.
Я раскрыл бумажник и вынул вырванный из журнала VIP снимок. Разгладив его на стойке, я постучал по лицу Мигела да Кошта Родригеша.
— Черт! — воскликнул Марку. — Это он. Покажите-ка снимок доне Жасинте. Это он.
Дона Жасинта надела очки, взяла у меня снимок, кивнула.
— Да, он. И галстук тот же самый, — сказала она.
Сложив снимок, я сунул его обратно в бумажник.
— Никому не рассказывайте этого. Никому ни единого слова.
В бар вошел мужчина в темных очках. Завидев нашу троицу, он попятился к двери и ретировался.
Я бегом помчался на Салданью. Уже через несколько секунд я взмок от пота. Остановив такси, я велел водителю ехать на Руа-де-Глория, и тот бросил на меня понимающий взгляд. Я обливался потом и, дыша в затылок водителю, нетерпеливо ерзал в кресле. Объезжая пробки, водитель срезал путь, проехав мимо больницы Мигела Бомбарда и Санта-Мария.