Затем подъехали к заброшенному вольфрамовому руднику в горах возле Амендуа, выработанному на глубину больше тридцати метров. В багажнике машины у них была жаровня, немного древесного угля и несколько шурисо. Абрантеш побрызгал багасо на угли и развел костер.
В портфеле у Бертона Фельзен обнаружил пачки банкнот на общую сумму пятьсот тысяч эскудо и неподписанный контракт на восемьдесят тонн вольфрама по концессии на рудник в Пенамакоре. В горле у него по-прежнему першило, но воды не было, и он стал тянуть холодное багасо, утираясь рукавом.
— Вы с Лорой-то потом виделись? — спросил Фельзен по-английски, прочитывая контракт.
— В «Медвежьей берлоге», — машинально ответил Бертон.
— Получила она свою драгоценную визу?
Бертон смотрел куда-то вдаль, где за горизонтом была его родная страна. Фельзен вновь приложился к бутылке, пытаясь заглушить пронизывающую, как иголка, головную боль. Холодная струя алкоголя обожгла пищевод.
— Так получила или нет? — спросил он опять.
Бертон поднял на него безумный взгляд, но на вопрос не ответил.
Фельзен порылся в карманах англичанина и извлек оттуда бумажник. Среди мелких денег он нащупал фотографию.
— Так получили, что хотели? — спросил Фельзен. — Хоть это-то скажите мне.
— Я не хотел, чтобы она получила визу.
— В таком случае весьма вероятно, что вы не получили, чего хотели.
— А чего я хотел?
— Вы хотели… — Фельзен сделал паузу. — Трахать ее хотели, мистер Бертон, разве не так?
— Лору? — переспросил англичанин.
— А-а, — произнес Фельзен. — Случай недопонимания…
— Я что-то не улавливаю.
— Расчета Лоры. Вы не поняли ее расчета? Вы добываете визу… Нет, не так. Судя по всему, ты способен добыть визу… значит, можешь и трахать меня. От самого слова «виза» глаза ее автоматически зажигались любовью. Каждый мог это наблюдать, мистер Бертон! Я был не первым, мистер Бертон, смею вас уверить, и уламывать ее тоже долго не пришлось.
Фельзен повертел фотографию в руках.
— «С любовью Эдварду», — прочел он, и почему-то слова эти вызвали у него новую вспышку злобы. — Знаете, Эдвард, не морочьте мне голову. Наверно, она вытворяла такое, на что и распоследнюю шлюху с Фридрихштрассе не уговоришь.
Бертон вскочил и, кинувшись на Фельзена, обхватил своей тощей рукой бычью шею германца. Детский кулачок ткнул Фельзена, угодив по почкам. Мощный локоть Фельзена ударил его в ответ, как поршень паровика. Англичанин упал. Абрантеш дул на угли.
Фельзен привязал Бертона к стулу и сделал еще глоток багасо. Голова у него теперь прояснилась, боль была не такой острой. Он потряс контрактом перед лицом англичанина: