До революционных событий Морской корпус был привилегированным учебным заведением, в которое могли поступить только дети потомственных дворян. С 1906 года прием стал всесословным. Это была вынужденная мера. Аристократы перестали посылать сыновей на флот — отчасти из-за военных поражений, отчасти из-за трудности сделать в то время карьеру на флоте. А истинно передовые люди видели в службе на флоте отдушину для детей. Раз уж идти на службу, то только во флот. Там было более демократично, чем в сухопутной армии. Меньше муштры, больше человечности в отношениях между офицерами и матросами. Конечно, и среди морских офицеров встречались солдафоны. Матросам служилось нелегко.
Но в армии было хуже.
К моменту поступления Акселя в Морской корпус там обновился состав учащихся, оздоровилась атмосфера и заметно улучшилось качество преподавания. Особое внимание начали уделять математике, которая широко применялась в курсах мореходной астрономии, теории девиации магнитных компасов, теории артиллерийской и торпедной стрельбы.
— Именно в Морском корпусе меня приучили к умению проводить эксперименты и оценивать точность полученных результатов, базируясь на строгой или приближенной теории, — вспоминает Берг, — это умение теперь мы называем сбором информации. Основные понятия теории вероятностей, теории ошибок и математической статистики нами усваивались отлично потому, что мы сразу постигали их роль в навигации и стрельбе. Кстати, без этого я бы просто не смог впоследствии понять смысла кибернетики. Я очень любил все науки, связанные с морем и кораблем. Я никогда не увлекался артиллерией, торпедами и минами, но очень интересовался астрономией, лоцией, навигацией и другими штурманскими дисциплинами. Я мечтал стать штурманом.
ЧУДАКИ
В Морском корпусе преподавали лучшие ученые-моряки, даже такие выдающиеся, как Шокальский и Крылов. У Крылова Берг учился не только в Морском корпусе, но и впоследствии в Военно-морской академии, уже при Советской власти. Эти педагоги много требовали. Они были убеждены в необходимости воспитать моряков культурными людьми. Их собственное самозабвенное отношение к делу было заразительно, обязывало ребят следовать их наставлениям и работать с полной нагрузкой.
Конечно, и среди педагогов были исключения. Не было бы в природе черного цвета, не так бел казался бы белый цвет.
Но теперь Аксель стал старше, он ответственнее подходит к занятиям, и на его успеваемость уже не влияют курьезные особенности даже не очень удачных педагогов. Он успевает и по математике и даже по труднейшему предмету — теоретической механике, хотя это и нелегко.