— Но, мой юный друг, — горячился доктор, — вы же не можете отрицать роли врожденных способностей, наследственности?
Эта тема очень возбуждала доктора, и его плохая русская речь с акцентом прибалтийского немца становилась еще более причудливой, чем обычно.
— Могу, — спокойно возражал Аксель, — человек сумеет достичь всего, если захочет и проявит настойчивость.
— Вы преувеличиваете, мон шер, преувеличиваете, — доктор снисходительно похлопывал юношу по плечу, — нельзя, знаете, du mutest dir zu viel zu, как это по-русски, ну, слишком многое берешь на себя, что ли. Из ничтожества нельзя сделать человека, уверяю вас. Возьмите нашу Сашу. Мы забрали ее, сироту, из детского приюта. Она воспитывалась в тех же условиях, что и Нора. Мы учили ее, и что же? Полная неспособность. И кто она фактически? Подруга Норы? Компаньонка? Прислуга? Уверяю вас, мы любим ее как дочь и не жалели денег на образование. Мы старались… Но эта вечная, welt-schmertz, как это — мировая скорбь…
Доктор своей эластичной походкой мерил обширный кабинет, уставленный редкой мебелью и антикварными вещицами.
— Плохо старались, — начинал возбуждаться и гардемарин, впрочем, его волнение не выдавал ни голос, ни цвет лица, только все больше набухали настороженностью веки и сужались глаза, что всегда будет характерным признаком его внутреннего смятения. — Желания к самоусовершенствованию вы ей не привили, может быть, вы и приглашали к ней тех же педагогов, что и к Норе, но у нее, возможно, не было стимула. К чему вы ее готовили? Ведь она понимала, что никогда не займет в обществе того положения, что ваша дочь.
У нее не было уверенности в своих силах, а как раз этого вы в ней и не укрепили…
— Вы преувеличиваете, поверьте, мой друг… вы… вы, как бы сказать, излишне усложняете потенциальный интеллект Сашеньки. Она милая, симпатичная девушка, но, простите меня, parvenu, как говорят французы, у нее отсутствует врожденное благородство, присущее вам и Норе…
— Но никакого врожденного благородства не существует, профессор, человек сам способен развить в себе нужные черты характера, волю, мужество…
— Не всегда мы добиваемся, чего хотим. В жизни всякое бывает…
Если бы доктор знал, какое горькое пророчество таят его слова!
Самосовершенствование уже тогда было коньком юного Берга. Это прекрасно иллюстрировала его тетрадка — афоризмы о долге, о честности, о таланте. Доктор никогда не видел этой тетради и не знал, что юноша много размышляет над вопросами самосовершенствования и самовоспитания, и ему казалось, что он спорит только потому, что во все времена молодость не любила соглашаться со старостью, не доверяла ей и всегда хотела повернуть жизнь по-своему.