— Лорд Эшли, — поприветствовала она его легким наклоном головы, как всегда, даже не потрудившись скрыть свое презрение. Еще одно публичное унижение. Теодор почувствовал, как в нем закипает злость. Видит Бог, он был терпеливым, но всему есть предел. Он даже не подозревал, что измены его «полужены» будут так задевать его.
— Миледи, не уделите ли вы мне пару минут? — голос его был спокойным.
Она пожала плечами, словно извиняясь перед поклонниками, что вынуждена покинуть их, и подала Теодору руку. Он вывел ее в сад.
В бальном зале недоумевали: неужели барон Эшли намерен отчитать жену?
Теодор нашел дальний уголок, отпустил Эмму и отошел от нее подальше, сцепив руки на груди. Она смотрела на него, как на пустое место.
— Мадам, ваши брачные клятвы ничего для вас не значат? — спросил он с нажимом. Эмма в ответ лишь слегка пожала плечами.
— Я не требую от вас любви, я не требую от вас ничего, так не могли бы вы хотя бы не унижать меня публично?
Эмма замерла, наконец обратив внимание на своего мужа. В голове у нее прозвучали слова покойного лорда Ренвика: «Мужчина может вытерпеть многое, но только не унижение. Эмма, твоя красота — страшная сила, только запомни: никогда, никогда не унижай мужчин. Тогда все они будут довольны тобой…» Он сказал ей это перед смертью, валяясь в кровати после неудачной дуэли. Он знал, какой будет ее жизнь после его смерти. Четыре года она успешно следовала этому странному и единственному полезному совету первого мужа, и вот — так забыться в попытке отомстить второму!
Она снова пожала плечами.
— У вас есть мои деньги, что еще вы от меня хотите?
Теодор иронично улыбнулся.
— У меня есть лишь некоторая часть ваших денег.
— А, так вам нужно еще денег? Уже проигрались?
Он нахмурился.
— Нет, мне не нужно еще денег. Мне нужно, чтобы вы не позорили меня перед всеми. Это так трудно?
— А что вы сделаете? Побьете меня? Увезете в свое поместье и запрете там?
Эмма говорила и ужасалась своим словам. Зачем она продолжает издеваться над ним?
Теодор пристально глядел на нее. Эмма равнодушно встретилась с ним взглядом. Ее первый муж уже давно бы перекинул ее через плечо и пронес бы через бальный зал к выходу, тем самым унизив в ответ.
Теодор отвернулся.
— Послезавтра я уезжаю в Эшли-парк. Буду безмерно вам признателен, леди Эшли, если вы хотя бы два дня будете вести себя как подобает, а не как шлюха.
Эмма с удовольствием влепила бы ему пощечину за оскорбление, но он уже шел по тропинке к дому. «Как он мог! Нет, как он посмел! Я не шлюха!» — в возмущении думала она… «Да?» — ехидно возразил внутренний голос.